Рыжая племянница лекаря. Книга 2

— Тебе придется встать, Йель, — услышала я. — Это продлится недолго, обещаю. Всего-то нужно встать и покружиться на месте. На закате — самое время. Когда стемнеет, духи станут слишком сильны и лучше с ними не связываться. Ты можешь не вернуться из мира видений обратно.

— Я увижу художника? — спросила я, желая услышать еще раз, что опасная затея того стоит.

— Ты увидишь место, где он сейчас находится. Надеюсь, он жив, иначе…

— Что — иначе? — несмотря на то, что мысли мои путались, меня охватил страх. — Что я увижу, если он мертв?

— Живым людям не стоит видеть царство мертвых, — мягко ответил демон. — Это навсегда отравит их существование тоской. Но, Йель, тебе придется пойти на этот риск. Вставай и кружись, пока солнце еще не село.

— Но я упаду! — прошептала я, чувствуя, как от тошноты темнеет в глазах. — Ноги меня не держат!

— Так и нужно, — неумолимо ответил Хорвек, и подтолкнул меня, помогая подняться, хоть на это, казалось, ушли его последние силы. Перед глазами все плыло, но я увидела, как он повалился на бок, ударившись головой о землю, и из уголка губ потекла темная струйка. Я едва не закричала, подумав, что вот теперь-то он точно умер, но тут же кровь вспузырилась на его серых губах, и бывший демон несколько раз хрипло вздохнул.

— Кружись, — прохрипел он. — Кружись, пока не упадешь. И спрашивай без остановки, где тот, кого ты ищешь! Забудь обо мне, у тебя есть дело куда важнее. Я не умру, пока ты не вернешься, обещаю!

И я, неловко переступая с ноги на ногу, принялась кружиться. Перед моими глазами мелькали попеременно то языки затухающего костра; то спина сгорбившегося Харля, который казался совсем маленьким и потерянным среди голых камней; то бессильно лежащий на земле Хорвек. Затем мир покачнулся, и мне показалось, что Хорвек удивительным образом выпрямился — но нет, это всего лишь я сама упала, и тьма нахлынула на меня, словно вечерние сумерки сменились глухим полуночным часом.

Разум мой, напротив, прояснился. Я помнила все, что со мной произошло, и упорно бормотала свои вопросы, хотя, на первый взгляд, рядом не имелось никого, кто мог бы на них ответить. Только пыль лезла мне в нос, да стоял в ушах звон. С облегчением я отметила, что тошнота отступила, и тут же перед моими глазами запылали снопы искр. Их становилось все больше и больше, пока яркий свет не вынудил меня зажмуриться. А когда я решилась вновь открыть глаза — вокруг меня все было залито ярким дневным светом, неуловимо отличавшимся от того, к которому я привыкла. Он был таким сияющим, искрящимся, словно в каждом его луче заключалась какая-то прекрасная магия. Звон в моей голове сменился ритмичным шумом, который не походил ни на что иное, что я слышала раньше. Я, стряхнув с себя оцепенение, начала осматриваться, приподнявшись на локтях.

Подо мной обнаружились серо-розовые камни, совсем не такие, как на пустоши — каждый из них был округл и отшлифован, и я недоверчиво погладила пальцем чуть шершавую поверхность. Тут ног моих коснулось что-то прохладное, и я, повернувшись, увидела, что лежу на берегу, а позади меня расстилается бескрайний простор волнующейся, белопенной воды, переливающейся на солнце всеми оттенками зеленого и синего. Над волнами вдалеке белели паруса огромных кораблей, а в кружеве свежей листвы на другой стороне залива сверкал красной, нарядной черепицей крыш большой город. За бесконечными красными скатами виднелись пологие склоны гор, тонущие в голубоватой дымке. «Ах, духи, зачем вы показываете мне царство мертвых? — взмолилась я то ли вслух, то ли в мыслях. — В нашем мире не может существовать столь прекрасное место! Зачем я увидала всю эту красоту? Как бы я хотела остаться здесь навсегда, не зная прежних бед…».

Должно быть, речь моя была услышана, поскольку дивная картина подернулась рябью, а в глазах снова потемнело. «Астолано!» — прозвучало в моих ушах, и я очнулась, враз ощутив боль и тошноту, о которых уже успела позабыть. Должно быть, в беспамятстве я находилась довольно долго — сумерки сгустились, а кострище выгорело до конца. Я с тревогой оглянулась — у того камня, где лежал Хорвек, было пусто. Но не успела я испугаться, как он склонился надо мной, помогая подняться. В сумраке я не видела его лица, но по его шумному и хриплому дыханию было понятно, что он очень слаб.

— Что ты помнишь? — спросил он быстро. — Говори, пока воспоминания не исчезли! Если ты забудешь то, что видела — вся эта затея окажется пустой.

— Ох, до чего ж плохо… — простонала я, складываясь пополам. — Меня сейчас стошнит!

— Стошнит, и не раз, — Хорвек тормошил меня безо всякой жалости. — Яд должен покинуть твое тело. Но с этим можно погодить. Что ты запомнила? Видения тают быстро как снег от огня!

Он был прав: как сон, который невозможно припомнить, увиденное в беспамятстве кружилось в моей голове, не давая себя ухватить. Я помнила лишь то, что это было прекрасно.

— Должно быть, художник умер, — прошептала я. — Мне привиделось место, прекрасное, как рай… О, как я хотела там остаться,