Рыжая племянница лекаря

– Что ж, давай я скажу, что пожеланий у меня будет восемь, – демон произнес это так невозмутимо, что я на мгновение поверила в серьезность его слов. – Возможно, я бы удовольствовался семью, но семерка, как мне кажется, упоминается в сказках так же часто, как и тройка…

– Ладно-ладно, – поспешно согласилась я. – Лучше уж три. Но я и вправду не знаю, смогу ли еще раз пробраться сюда… Я ничего не смыслю в этих тайных ходах и попросту заблудилась! – в голосе зазвучали жалобные нотки, как я себя ни сдерживала.

– Тебе придется постараться…

Взывать к милосердию демона было конечно же глупой затеей. Я шмыгнула носом и сквозь зубы пообещала приложить все усилия к тому, чтобы следующей же ночью выполнить пожелание узника, но, не удержавшись, в завершение своей речи вновь назвала его вонючим отродьем врагов рода людского. Ну или чем-то в этом же духе.

– Зови меня Рекхе, – предложил демон вполне дружелюбно. – Так будет куда короче.

– Как будто кто-то чихнул или высморкался! Тоже мне имя! – Теперь я видела подвох во всем: – Приличный человек издавать такие звуки прилюдно не станет, стало быть, здесь непременно есть какая-то скверна!

– Это имя я носил, когда был человеком, – узник, казалось, вновь погрузился в воспоминания. – Поверь, я вовсе не склоняю тебя хитростью к богохульству, искупать которое придется самобичеванием или паломничеством. Твоя брань, признаться, режет мне ухо своим просторечием, и если ты воздержишься от бессмысленных проклятий, у нас получится куда проще и быстрее договориться. Теперь уходи, но не заставляй меня ждать слишком долго. Время здесь тянется гораздо медленнее, чем там, где можно увидеть свет луны или солнца…

Я попрощалась с ним сквозь зубы и забралась в бочку, мысленно ругая себя на все лады – любопытство сыграло со мной очередную злую шутку, которая могла погубить мою жизнь. Однако волнение, заставлявшее сердце биться учащенно, не так уж сильно походило на испуг или отчаяние. Не успела я подняться по винтовой лестнице, как события сегодняшней ночи стали казаться мне завидным приключением: до того со мной никогда не случалось столь таинственных происшествий. Да, неприятностей я знавала немало, но они как на подбор были простецкими и незатейливыми, как и вся моя жизнь. «Пустая твоя голова, Фейн! – я остановилась и хлопнула себя по лбу. – Отчего же ты не выпытала у демона, что за чары лежат на господине Огасто, вместо того чтобы слушать его россказни о нечестивых нравах, что заведены у злых духов?! Возможно, богам угодно, чтобы я еще раз поговорила со злой тварью и узнала от нее, как излечить его светлость».

Тут я позабыла о страхе и усталости окончательно и принялась увлеченно размышлять о следующем разговоре с узником. Теперь он казался мне капризным безликим духом, который попадается на пути у рыцаря или сказочного принца лишь для того, чтобы после пары-тройки уверток сообщить, где закопан горшок с золотом. Я решила, что перехитрю демона-полукровку, изобразив сочувствие, и разузнаю, что за напасть одолевает господина Огасто, – а в том, что проклятый Рекхе знает правду, отчего-то нисколько не сомневалась.

Увлекшись своими смелыми планами, я позабыла, что следует хоть немного волноваться – откроется ли потайная дверь, выведет ли она меня в библиотеку герцога? Однако боги смилостивились надо мной и не преподносили больше никаких сюрпризов – механизм пришел в действие без особого шума, стоило мне только повиснуть на рычаге, и спустя пару минут я уже очутилась у окна, собираясь выполнить обещание, данное домовому духу.

Зеленое пламя выглядело тусклым, и я не была уверена, отчего оно затухало: то ли из-за близящегося рассвета, то ли из-за того, что я спустилась с ним в подземелье. Сущность узника была противна господину Казиро – по всей видимости, домовые духи, живущие испокон веков бок о бок с людьми, и злобные создания, жадные до людской крови, относились к разным, враждующим племенам. Близость демона могла оказаться губительной для огонька, и я наконец-то испытала хоть какое-то подобие угрызений совести по поводу своего поведения. Трижды я подула на зеленую искорку, и она, вспыхнув ярче на прощание, устремилась в ночную тьму, словно подхваченная ветром.

Мне показалось, что небо к тому времени уже начало светлеть, и я со всех ног бросилась к своим покоям, в темноте едва разбирая дорогу.

Дядюшка Абсалом, разумеется, заметил, что я проспала дольше обычного, однако посчитал, что это – признак выздоровления. Мне не хотелось его разочаровывать, и к тому времени, как он, помрачневший и раздраженный, вернулся от господина Огасто, я шустро прибиралась в лаборатории, всем своим видом показывая, что уже достаточно здорова.