Рыжая птица удачи

Хан мысленно вдохнул поглубже. Это было самой сложной и непредсказуемой частью беседы. И — самой скользкой. Если бы его сейчас услышал Босс… но об этом лучше даже не думать, да.

— Как я уже сказал, удача в этом деле сомнительная. Я не должен тебе говорить… но за мной и так должок. Так вот, оттуда даже ты вряд ли выберешься. Если что — деньги твои близкие получат, контора в этом смысле честная, всё оплачивает. Но это будет сумма, вместо обещанного миллиона с хвостиком — треть. Охотником ты гарантированно жив и, в твоем случае, гарантированно с деньгами.

Феникс сидел, положив подбородок на скрещенные на спинке стула руки, и всё так же внимательно-серьёзно смотрел на Хана в упор. Хан был уверен, что тот обдумывает варианты, и неожиданный вопрос слегка огорошил, хотя он и был готов на него ответить.

— Какой должок?

— На Каджеро, — замявшись для вида, негромко сказал Хан. — С тем неудачным штурмом. Из-за которого тебя…

— При чём тут ты?

Забавно. Да ни при чём. Просто устроил тебе всю эту весёлую жизнь. Но про «всю» тебе знать не надо.

— Тот штурм из-за меня так паршиво закончился. Дэн-то виноват только в том, что без проверки попёр, впервые в жизни, наверное, поспешил. Говорил я тебе, что не стоит ему командование доверять! — не удержался Хан. Так, похоже, Феникс на него плохо действует. Завязывать надо с откровенностями, как бы лишнего не наговорить.

— Не понял.

— Я тоже не сразу понял, — почти искренне вздохнул Хан. Правда ведь, не сразу понял, чем всё это обернется. Хотелось только Дэна во всей красе показать, а вышло… ну, что вышло, то вышло. — Я перевёл неправильно, ложную информацию Дэну дал, все карты спутал. Те китайцы говорили торопливо, волновались… В общем, моя вина, командир.

Феникс прикрыл глаза. Хан прикидывал вероятность быть побитым и вероятность получения полной амнистии — получалось примерно пятьдесят на пятьдесят. Ну, рискнуть стоило. Лазарев любит правду. А это почти всё — правда.

— Ни хрена себе, ошибочка.

Голос звучал как-то непривычно. Хан нечасто слышал в нём эти потерянные интонации. Если говорить честно — первый раз.

— Виноват я. Теперь помочь хочу, чем могу уж. Веришь? — а вот в его голосе дрожь натуральная. Забавно отмечать как будто со стороны, что варианта «быть побитым» он, Хан, всё же опасается.

Феникс открыл глаза.

— Верю. Сомнительная только помощь. Игра ва-банк.

— Как всегда, разве не так? — резонно заметил Хан, мысленно выдыхая — амнистия. — Пан или пропал, и выбора у тебя особого нет. Я все варианты разложил. Ещё раз говорю: Жертвой даже ты не выберешься.

— Слушай, а ты не боишься, что я вас всех заложу? — вдруг спросил Феникс.

Хан усмехнулся.

— Нет. Это не поможет тебе решить проблему с финансами. И связи тех, кто руководит этим сафари, гораздо мощнее, чем ты можешь вообразить. Тут сам Президент со всеми его службами будет бесполезен. Так что нет, не боюсь.

Феникс выпрямился, и Хан по его взгляду понял, что только что потерял последний шанс на хорошее к себе отношение, зато проблема решена.

— Рассказывай. Где, как, кто и сколько.

— Чтобы стать участником, нужно всего лишь подписать контракт, — включился в рабочий режим Хан. — Я дам тебе координаты человека, который занимается именно контрактами второго уровня. Должен предупредить, что не в каждом офисе тебя поймут правильно, поэтому лучше следуй моим рекомендациям. По времени сейчас удачный период, если в ближайшие сутки туда обратишься, место тебе обеспечено. Рассчитывай максимум на неделю. Деньги перечислят на счёт, который назовёшь…

— Я всё понял, — перебил его Феникс и вдруг снова задал неожиданный вопрос: — Так как ты меня нашёл, Хан?

Эх, командир, какой ты настырный. Что ж, вот тебе ещё одна почти полная правда.

— Я хороший психолог, Феникс. И не просто хороший психолог, я — хорошо информированный хороший психолог, такой вот каламбурчик. Такие Охотники как ты, на дороге не валяются, я в этом смысле давно о тебе думал… Ну и чтобы предположить, что у вас будут проблемы с трудоустройством, не надо быть гением. И не надо быть сыщиком, чтобы просто приехать в тот город и тот район, где вы жили до армии, и найти ваши следы, которые вы не особо прятали, включая финансовые проблемы. Остальное — дело техники хорошо информированного хорошего психолога.

Ставший непроницаемым взгляд и неподвижно-спокойное лицо собеседника Хана насторожило. Он всегда напрягался, если не мог чего-то контролировать. В данном случае он не мог повлиять на ход мыслей Лазарева. Просто потому, что не понимал, о чём тот думает. И опасался что-либо добавлять к сказанному — любое слово могло испортить уже достигнутое. Впрочем, логика подсказывала, что о чём бы Феникс ни думал, деваться-то ему некуда. И всё же шанс, что тот из упрямства и пафосной брезгливости откажется, был.

Но отказаться не должен. В этом сафари можно играть по своим правилам, но если с сафари не получится — Босс возьмется за Феникса сам, и тогда уже ему точно можно будет место в колумбарии заказывать. И кстати, вполне вероятно, что возьмётся он не только за Феникса, но и за того, кто его не обработал как следует.