Рыжая, шальная, любимая…

Стоп, она же актриса! Тридцать пять лет она проживает на экране чужие жизни и прекрасно знает, как должна выглядеть несчастная, покинутая всеми стареющая мать, которую не любит сынок-эгоист. Не может быть, чтобы про это не снимали кино!

— Артур, я знаю, что была не слишком хорошей матерью тебе, особенно когда умер твой отец, но я так тосковала без него…

— Я тоже тосковал.

— Я знаю, Арчи, поверь, я знаю это, но… это другое. Я потеряла мужчину, которого любила больше жизни. Мне казалось, что это я умерла тогда. Конечно, я совершила ошибку, выйдя замуж второй раз. Я сделала это только от одиночества… Господи, да что бы я сейчас ни сказала, это ничего не изменит.

Прошлое остается в прошлом. Теперь надо думать о будущем.

Артур с сомнением смотрел на Мег Бранд. Это было что-то новое в ее репертуаре, таких ролей он не помнил. Никогда она с ним так не разговаривала, да что там! Она вообще с ним не разговаривала долгие годы. Теперь Артур понятия не имел, как он должен на это реагировать.

— О чьем будущем мы говорим, мама? О твоем или о моем?

Мег выпрямилась в кресле и произнесла ровным и спокойным голосом:

— Я люблю Жюля Лавернье. Он первый и единственный мужчина, которому я по-настоящему доверяю со дня смерти твоего отца. И я хочу выйти за него замуж.

— Это я уже знаю, как знаю и то, что ты это сделаешь, что бы я ни сказал.

— Я не сделаю этого, если Джолли будет против.

— Могу ответить на это только то, что скорее ад замерзнет, чем Джолли будет за.

— Я знаю.

И опять он не узнавал свою мать. Она поникла, опустила глаза и думала о чем-то своем, очень личном, очень тайном, очень дорогом… и горьком. Обычно Мег Бранд держала свои эмоции под контролем. Неужели на этот раз случилось нечто, действительно тронувшее ее душу?

— Дорогая мама, неужели ты хочешь уверить меня, что неспособна захомутать Жюля Лавернье без согласия его дочери? Признаться, я не знаю мужчин, способных устоять перед твоим обаянием.

— Ты ничего не понял, Артур. Жюль готов к свадьбе, хоть завтра, он и не думает о Джолли, но я… я не могу. Не слишком удачной получится наша семейная жизнь, если дочь Жюля будет против этого брака. Я не встану между отцом и дочерью.

Артур ушам своим не верил. Неужели Мег действительно любит Жюля Лавернье, любит настолько сильно, что готова пожертвовать собственным счастьем ради кого-то еще?

Мег невесело усмехнулась.

— Что, неожиданно для тебя, да? Если бы мы были ближе друг к другу эти двадцать лет, ты бы лучше знал меня.

— Как тебе известно, я презирал твоего второго мужа и предпочел остаться с дедом в Гленнакорахе.

— Что ж, к тому времени, когда мы развелись, я вполне разделяла твои чувства.

— Серьезно?

— Да. Артур, дорогой мой, ведь за пять лет второго брака я едва ли не навсегда потеряла своего сына, так неужели сейчас я позволю, чтобы то же самое случилось с Жюлем и его дочерью? Нас с тобой разлучил мой брак, но с Джолли этого случиться не должно.

Артур во все глаза смотрел на свою мать и не узнавал ее. Неужели все эти годы он ошибался?

— Мне нужна твоя помощь, Артур. Помоги мне убедить Джолли, что я действительно люблю ее отца и хочу сделать его счастливым. Поможешь?

Хороший вопрос. Сложный. Будь это не его мать, отказался бы мгновенно и жестко, но это была его мать.

Значит, придется все-таки сыграть ту роль, которую уже приписала ему разгневанная Джолли: роль защитника интересов собственной матери. Только вот перед кем играть? Джолли вряд ли захочет его слушать.

— Джолли, тебя к телефону!

Бабушка окликнула ее снизу, но Джолли не спешила взять трубку. Кто это может быть?

Никто понятия не имел, что Джолли живет у своей бабушки по матери, только отцу пришлось сказать, чтобы он не волновался.

Уже сегодня она могла бы переехать в собственную квартиру, которую удалось снять в рекордно короткие сроки, но переезд отложился из-за каких-то проблем с водопроводом. Джолли вздохнула и подняла трубку.

— Да?

— Джолли? Должен заметить, что тебя было очень трудно отыскать.

Она задохнулась от неожиданности. Артур Фергюсон.

— Чего тебе надо?

— Я подумал, что тебе будет интересно узнать: у меня перелом голени, и я лежу в клинике.

Девушка охнула и схватила трубку второй рукой, сразу позабыв о холодном тоне.

— у тебя… что?!

— Наконец-то я тебя заинтересовал. Вообще-то… это не совсем так.

— Насколько не так?

— Самую малость. Я не в клинике, и перелома у меня нет.

— То есть ты соврал от первого до последнего слова?

— Я преувеличил, Джолли. Нехорошо сразу обзываться.

— Артур, чего ты от меня хочешь?

— Поужинать с тобой. Сегодня.

— Зачем?

— Ты очень подозрительна. Почему нам нельзя поужинать?

Причин было много, но не все она собиралась открывать Артуру Фергюсону. Во-первых, он очень хорош собой, во-вторых, он ей слишком небезразличен, в-третьих — она боится повторения поцелуя, в-четвертых…

— Ну так что, Джолли? Это просто ужин.

Просто ужин!