Рыжая Соня и Осенняя Луна

– Затем, – произнесла она отвратительным менторским тоном наставника, который готов схватиться за розгу, если его тупой ученик немедленно не уразумеет простейшее арифметическое действие, – что мы – аквилонцы, то есть инородцы, причем состоятельные, и нас давно пора как следует тряхнуть, чтобы в казну посыпались денежки! А самих приравнять к рабам или убить, если больше с нас толку не будет. Мы здесь не имеем никаких прав, да еще шпионим в пользу Аквилонии или занимаемся контрабандой, мало ли что.

– Но до сих пор…

– …нас не трогали. Да. Присматривались. Теперь мы начали раздражать местные власти, и до нас дошла очередь. Рано или поздно этого следовало ожидать. Все понял?

Эльбер собрал лоб в складки, вскинув брови и глядя на нее исподлобья. Похоже, в его голове происходила некая напряженная работа мысли.

– Это серьезно, – наконец сказал он.

– Еще как, – со вздохом подтвердила Соня.

– И что же делать?

– Ты меня спрашиваешь? Ну так я скажу: понятия не имею.

– А Таймацу? Может быть, он…

– Таймацу не существует. О нем никто не подозревает. Он столько зим прожил здесь и не раскрыл своего присутствия. Так что это не его проблема.

– Не его, – печально согласился Эльбер, задумчиво глядя на труп и окончательно возвращаясь из древнего Элментейта в суровую реальность. – У меня есть одна мысль…

– Всего одна? – съехидничала Соня. – Хорошо бы побольше, но все лучше, чем ничего.

– Ладно, хватит язвить, – бросил Эльбер, – и упражняться в сарказме. Я, между прочим, не аквилонец.

– Ну да, ты бритунец. Это заметно, – Соню уже понесло, в такие моменты она не умела вовремя останавливаться, хотя позже, случалось, проклинала свой острый язык. – Недаром представители граничащих с твоей доблестной родиной стран считают вас, бритунцев, образцом глупости и вечно травят забавные байки о вашей редкостной «сообразительности».

– Ну ты, стерва, – пальцы Эльбера сжались во внушительные кулаки, – поосторожнее! Я горжусь своим происхождением, и нечего меня оскорблять! – прекратив разговор, он отправился за лопатой и в течение нескольких последующих часов ожесточенно копал глубокую яму, в которую затем сбросил труп Аймора. С Соней он за это время не перекинулся ни единым словом, а она молча мучалась из-за того, что опять незаслуженно обидела своего чувствительного друга.

Ближе к вечеру их ссора, впрочем, перестала иметь особое значение, потому что в особняк, как и следовало ожидать, явились с десяток вооруженных представителей тайной охраны Бельверуса, и настроены незваные гости были весьма решительно. Соня понимала, что на сей раз хитроумные ловушки не помогут – ей и Эльберу они способны скорее навредить.

Если с головы людей Коувилара упадет хоть один волос, дело закончится арестом, а она так и не успела придумать, что можно сказать в оправдание убийства подосланного соглядатая. Разве только все отрицать с самым невинным видом, уверять, что она в глаза его не видела, и стоять на своем до конца.

Ведь труп не нашли, это Соня точно знала. А если так, может быть, все ограничится допросом?..

Однако она не успела произнести ничего, кроме слов приветствия. Люди Коувилара слушали ее и разглядывали так плотоядно, что их взгляды могли, кажется, протоптать дорожки на теле Сони. Ну, да мужчины нередко смотрели на нее жадными глазами – до тех пор, пока она это допускала, разумеется. Соня вскинула голову и спокойно улыбнулась.

– Что привело вас сюда? – спросила она. – Разве мы с супругом что-то нарушили? Мы живем тихо, налоги платим исправно… и чрезвычайно благодарны Немедии, где нашли пристанище и кров в нелегкие для нас времена.

– Женщина, – сурово проговорил один из стражников, – мы не обязаны ничего объяснять, – он сделал знак своим подчиненным. – Обыскать дом.

Те ринулись было вперед, как идеально выдрессированные псы, и тут рядом с Соней выросла фигура Эльбера. Бритунец стоял, опираясь рукой о косяк двери, гневно и надменно взирая на стражников. Соня, мельком взглянув на него, подивилась тому, каким образом Эльбер, небритый, взъерошенный, с покрасневшими от множества бессонных ночей, проведенных над рукописью, глазами и в простой одежде умудряется выглядеть таким уверенным… и даже величественным, при своем-то среднем росте.

– Сюда никто не войдет, – заявил он, презрительно щурясь, – пока я не позволю.

Предводитель стражников Гайсар от подобной наглости чуть не подавился собственным языком. Он привык к тому, что его появление приводит людей в трепет, а тут паршивый аквилонец смеет вести такие дерзкие речи, да еще смотреть, словно беркут на червей! Да за одно это его следует по меньшей мере высечь.

– Ты кто такой?! – рявкнул Гайсар, надвигаясь на сохраняющего невозмутимость Эльбера, но тот даже с места не сдвинулся и позы не изменил. – Аквилонский пес…

– Я бритунец, – произнес тот, скрещивая руки на груди. – По происхождению. А по статусу – полноправный подданный Немедии, согласно волеизъявлению короля Аргеваля. Соответственно, и моя жена является таковой.

Этого Соня не ожидала. Она совершенно растерялась. Но и Гайсар тоже, хотя его ошеломление продолжалось недолго.