Рыжая Соня и ветер бездны

Но для этого требуется попасть в это самое логово…

Ментаптэ?

Она тряхнула головой. Хотя бы и так! В молодом жреце немало привлекательного, кто станет отрицать, но все же таится в этом человеке какая-то гнильца, какая-то неприятная, жутковатая тайна.

Невозможно, он только мнит себя верховным жрецом, а на деле является игрушкой в руках другого… или других.

Соня спустилась вниз и заказала завтрак: лепешку, прожаренную на масле, и кружку козьего молока.

Беспокойные мысли не оставляли ее. Эти Видения приходили к ней не просто так: кто-то упорно пытался заговорить с ней, используя такой необычный способ. Почему? Неужели нет другой возможности? Неожиданно Соня поняла: этой ночью что-то случилось. Что-то страшное, непоправимое. Поэтому и сон, обычно просто тревожный, сегодня был почти невыносимым.

Она отодвинула от себя опорожненную кружку, вытерла рот и встала.

В этот момент в «Веселом вепре» показался еще один ранний посетитель. Это был Кадах. Он явно был не в себе. Глаза его блуждали, загорелое лицо казалось пепельно-серым от бледности, одежда забрызгана грязью.

— Боги! Ты здесь!..— выговорил он с трудом, буквально падая на скамью напротив Рыжей Сони.

— Я собиралась уходить,— ответила Соня холодновато.

Ей не улыбалось провести утро в компании похмельного наемника. Но Кадах страдал вовсе не от похмелья.

— Несчастье! — сказал он.— Какое несчастье!

Его серьезный тон и глаза, полные отчаяния, заставили Соню взглянуть на него более внимательно.

— Что случилось?— требовательно спросит она. — Вайба, старшая жена господина…

— Та, которую ты собирался навестить нынче ночью?

— Да.

— Что же с ней случилось?

— Она исчезла! Могучие боги знают, я перерыл весь этот скверный городишко, заглянул во все притоны, во все кабаки, везде расспрашивал…— Кадах судорожно перевел дыхание.— Никто не видел ее!

— Подожди. Ты уверен, что она пропала! Может быть, она…

— Нет! Остальные жены также не могут найти ее.

— Что необычного было в ее… может быть, нового…— начала, было, спрашивать Соня и вдруг прикусила губу.

Ей показалось, что она начинает что-то понимать… скорее прозревать, поскольку облечь свои подозрения в слова она еще не могла.

— Нового? Ты спрашиваешь, что нового было в окружении госпожи? Да ничего, ровным счетом ничего!

— Кроме… флакончика с благовониями…— медленно проговорила Соня.— Кажется, понимаю. Как настойчиво пытался тот торговец всучить мне эти благовония! А когда я отказалась купить, сославшись на нехватку денег, подарил мне его — «от чистого сердца»…

Кадах дико посмотрел на Соню широко раскрытыми глазами.

— Какие благовония? О чем ты?

— О той безделушке, которую ты выиграл у меня в кости! Ты преподнес ее госпоже в ту же ночь, не правда ли?

— При чем тут безделушка! Говорю тебе, госпожа пропала! Мы сбились с ног! Господин безутешен, ведь Вайба — его любимая жена. Он взял ее в свой гарем, когда еще был относительно молод и мог спать с женщиной. Вайба — единственная, кто родил от него ребенка. Правда, это дочь…

— Замолчи! Ты подарил ей флакончик в форме змеи?

— Да, но какое это имеет значение…

— Отвечай на мои вопросы. Не рассуждай, Кадах. Я сама еще плохо понимаю, в чем тут дело, Просто чувствую, что что-то неладно с этими благовониями…

— Кого ты подозреваешь? — Кадах подскочил, от волнения и с трудом удержался от того, чтобы схватить Соню за плечи и встряхнуть.

— Змея — символ древнего божества Стигии Сета. Солнечная Рысь, моя покровительница, внушает мне глубочайшее отвращение к тайнам подземелий и недр Черной Пирамиды, но в то же время некая тайная сила неудержимо влечет меня туда…

— Черная Пирамида?

Как всякий наемник, Кадах был человеком; практическим. Он слабо разбирался в божествах, древних и новых, ничего не знал о посвящениях, ритуалах и обрядах. Из всего, что проговорила Соня, он уловил лишь одно: госпожа, возможно, пропала возле Черной Пирамиды.

— Идем скорей туда! — воскликнул Кадах.

— Остановись, горячий ты человек! — возразила Соня.— Может быть, нас ждет там гибель. Нельзя бросаться в пасть зверя, не приняв сперва меры безопасности.

Но Кадах был уже на ногах и настойчиво тянул Соню за руку.

— Идем, идем, женщина! Я вижу, ты знаешь, о чем говоришь! Какие могут быть меры безопасности? Ты — со мной! Я сумею уберечь тебя от любой опасности. Да ты и сама, судя по тому, как хватаешься за свой кинжал, можешь постоять за себя. Идем!

Соня поднялась из-за стола. В самом деле, возможно, Кадах прав. Они ничего не выигрывают, сидя здесь и рассуждая.

Не успели они пройти и десятка шагов по улице, как кто-то начал их преследовать. Соня чувствовала пристальный взгляд чьих-то внимательных глаз у себя на затылке. Она невольно замедлила шаг. Но, как оказалось, и Кадах заметил непрошеного соглядатая.

— Иди, как шла,— прошипел он сквозь зубы.— За нами следят.

— Знаю.

Они завернули за угол и оказались в тесном глухом проулке. Кадах обнажил меч и прижался к стене. Соня встала за его спиной, держа наготове кинжал.