Рыжая тень [СИ]

Впрочем, буквально через несколько секунд восхищение Дэна капитаном существенно поумерилось — когда тот зачем-то решил оставить доктора снаружи станции, мотивируя это необходимостью кому-то быть на стреме, чтобы подать сигнал. К этому моменту геологи как-то нехорошо активизировались, переместившись к самому краю псевдокустарника. Дэн напрягся, понимая, что разделить внимание между тремя объектами (один из которых к тому же подлежит защите по высшему разряду как особо ценный груз, а два других — контролю с довольно высокой вероятностью полного физического уничтожения), будет достаточно сложной задачей. Однако доктор справился сам, просто проигнорировав приказ капитана. И Дэна в который уже раз поразила вольность обращения людей даже с самыми прямыми и недвусмысленными приказами.

Свет на биостанции зажигался автоматически — вспыхнул сразу же, как только капитан (а он шел первым) переступил порог. Хорошо, хоть дверь за собой закрыли. Плохо, что в двери этой круглый иллюминатор. Ярко-желтый, светящийся и всем вокруг радостно сообщающий, что на станции кто-то есть. Стоит кому-то из пассажиров проснуться и выглянуть наружу… Впрочем, если Маша права — скоро они проснутся все. И меньше всего их будет интересовать наличие или отсутствие света в единственном станционном окошке.

«Ох, малыш, что-то мне нервно как-то. Ждать и догонять — это самое паршивое, что только можно придумать. Ты точно проверил, что ХБК там нет?»

Конечно же, он проверил. В первую же ночь, и Маша об этом знала. ХБК — штука крайне опасная, хуже мусоросжигателя. Тяжелый, густой газ, в считанные минуты превращающий любую органику в низкомолекулярную кашу. Хорошо, что на открытом воздухе быстро разлагается до безвредных компонентов, но обращения требует аккуратного и осторожного. Макс Уайтер любил забавляться с этой дрянью, растворяя зарвавшихся подчиненных. Сетовал только, что больно уж дорогая, военные, мол, совсем оборзели, такие цены ломят. Если эта дрянь имеется рядом — Дэн предпочитал о таком знать, хотя бы просто для того, чтобы держаться подальше. А по штатному расписанию именно хлорбетакриспином должна производиться плановая стерилизация внутреннего помещения биологической станции. И значит, расположенные над внутренним модулем танки-накопители должны быть заполнены именно им.

Танки на станции биологов оказались заряжены безвредной дымовой смесью, предназначенной для создания маскирующего заслона, но совершенно неэффективной при обеззараживании. С одной стороны, это успокоило Дэна — не смертельная отрава, справиться с которой не сможет даже киборг, а просто дым. В нем, конечно, тоже можно задохнуться, но это очень уж постараться надо, даже человеку. С другой же стороны, подобная неадекватная замена киборга слегка озадачивала. Но еще больше озадачила его реакция Маши, к которой Дэн обратился за разъяснениями: реакция эта ограничилась хихиканьем и не поддающейся осмысленной расшифровке фразой о том, что люди всегда остаются людьми, и биологи они при этом или ксенокриптографы — значения особого не имеет.

Сейчас Дэн мог бы напомнить Маше о том своем вопросе и ее странном ответе. Или поинтересоваться: зачем ей нужно несколько раз переспрашивать о том, что она и сама знает. Или сделать еще что-нибудь столь же бессмысленное. Вместо этого он ограничился лаконичным:

«Да».

И, кажется, опять угадал правильно — пришедшая ответка была вся увешана извинительными виньетками.

«Ну не обижайся, зая… Я все-таки женщина. И я волнуюсь. О да, да, я помню — ты DEX, а DЕХ'ы не страдают паранойей, они на нее запрограммированы! Ты не мог не проверить, конечно, я знаю. И проверить плохо ты тоже не мог. Очень надеюсь, что ты не ошибся, малыш. И что я не ошиблась тогда тоже. Очень-очень на это надеюсь. Я знаю людей. Если в пределах досягаемости их шаловливых ручонок имеется большая красная кнопка с огромной надписью „ОПАСНО! НЕ ТРОГАТЬ!“, то не существует вопроса, нажмут они ее или нет, существует лишь вопрос — как быстро они ее нажмут…»

Псевдогеологи между тем, немножко пошуршав псевдотравой и яростно пошипев друг на друга, покинули псевдокусты и короткими перебежками достигли станции. Хлюпик с повышенной максуайтерностью приклеился к освещенному иллюминатору, заглядывая внутрь, громила пошел вдоль стены в сторону леса. То ли проверял ее на наличие других окон или скрытых входов, то ли хотел пообщаться с третьим коллегой, который из-под прикрытия деревьев так и не вышел. Это просто отлично, что наблюдать непосредственно под иллюминатором остался тот, чья максуайтерность уже столько раз подтвердилась, это очень, очень удачно получилось. Последний тест. Финальный. Чтобы уже точно ни малейших сомнений, потому что пока еще для сомнений оставалось целых двадцать четыре процента. А двадцать четыре процента — это все-таки слишком много для запуска алгоритма радикальной нейтрализации. Хорошо бы протестировать и громилу — так, для большей уверенности. Может быть, он еще успеет вернуться, если отойдет не слишком далеко?

Дэн ждал.