Рыжая вдова (СИ)

— Взятку?! — зацепился за какую-то мысль Хомяков и немного оживился. — А не надо взятку! Вы, Дмитрий Васильевич, своё возьмёте! У меня часть колхозных земель в частной собственности осталась… Но вам, наверное, это известно. Ну так вот, я могу эти земли вам отписать как компенсацию за ваш пай!

— И зачем мне эти земли?

— Так они денег стоят. По рыночным ценам на двадцать миллионов рублей потянут!

— Хомяков, ты упускаешь небольшую деталь: теперь Малые Мхи — закрытая деревня. Землю эту никому не продать и в аренду не сдать. Сколько там гектаров?

— Чуть более пятисот гектаров, — стирая со лба пот, пробормотал Хомяков.

— И что ты мне предлагаешь? Самому пятьсот гектаров пахать? — усмехнулся Карпов.

— Ну это… — поник бывший председатель, не зная, что сказать.

— Ладно, допустим, землю я возьму, — Карпов говорил так, будто глава эльфийского дома снизошёл до милости к нищему бродяге. — Каких-то копеек она стоит. И если по бумагам всё будет так, чтобы комар носа не подточил…

— Не сомневайтесь, товарищ офицер, — в глазах Хомякова появилась надежда. — Всё будет в лучшем виде! Мол, я забыл компенсацию за пай выплатить, запамятовал на старости лет, оттого возмещаю сейчас натурой. А поскольку цена на землю сильно упала, то вот, будьте любезны взять пятьсот гектаров.

— Но ты же понимаешь, Хомяков, что это всего лишь компенсация за потраченные нервы? А как быть с тем, что я, рискуя головой и должностью, прикрою тебя от уголовной статьи?

— Э-п-п-п…

Бывший председатель стал хлопать ртом, напоминая выуженного из реки карпа. Глазки у него оказались не такими уж и маленькими, с пятак размером. И где только прятал такие большие зенки?

Хитро улыбаясь, Карпов продолжил:

— А может, мне припомнить, кто в колхозе хорошие инструменты спёр и нам для ремонта оставил всякий хлам? Вспомнить, по чьей вине я стал инвалидом?!

Хомяков сжался от ужаса, стараясь казаться меньше, что с его тушей мамонта было проблематично. А Карпов продолжал морально давить с откровенным намеком:

— Помнится, кое-кто любил списывать новую технику и выкупать её под видом металлолома.

Его взор остановился на огромном кирпичном гараже, который больше напоминал промышленный ангар для хранения крупногабаритной техники. Лицо бывшего председателя стало ещё бледнее, хотя казалось, что дальше некуда. Он посерел и широко распахнутым ртом пытался хватать воздух.

— Помнится, несколько лет назад этот кое-кто списал новенький трактор со всеми прибамбасами в общей сложности миллионов этак на семь рублей. А до этого был Газон-вездеход…

Хомяков панически пытался найти выход из ситуации. Садиться в тюрьму ему совершенно не хотелось. На одной чаше весов намек на технику, которую он собирался продать, когда всё уляжется, на другой чаше весов конфискация всего имущества в придачу к тюремному сроку.

— Бери! — прохрипел он. — Трактор бери и Газон забирай. Я тебе всё это подарю.

— Хн… И как я объясню такой дорогой подарок? Я же офицер сам знаешь какой конторы…

— А… А… А-а-а я-а… — мысли панически метались в голове Хомякова. Внезапно он подался вперёд. — Придумал! — с придыханием произнес он. — Ты же лучший рабочий колхоза! Да-да, точно! И я, как бывший председатель, в благодарность за отличную работу трактористом от всего сердца презентую тебе списанную технику!

— Так и быть, — с ленивой небрежностью, будто делает одолжение, сказал Карпов. — На этот раз ты легко отделался, Хомяков. Ой как легко! Но смотри у меня…

— Ща-ща, я быстро все нужные бумаги оформлю! Спасибо вам, Дмитрий Васильевич, благодетель мой! Век не забуду.

«Не забудет это точно, — с иронией подумал Карпов. — Такое сложно забыть».

Через некоторое время Дима перегнал к своему двору отлично сохранившийся практически новый трактор и внедорожный самосвал, в кузов которого были загружены различные приспособления для трактора. Общая стоимость, если покупать всё новым, гуляла в районе десяти миллионов рублей, а в таком виде можно выручить около шести миллионов, но продавать технику Дима не собирался. Такие вещи и самому пригодятся. В кармане лежали бумаги на собственность на землю и транспорт.

Когда он последним рейсом вернулся за своим Рексом, бледный, едва стоящий на ватных ногах Хомяков провожал фигуру Карпова красными буркалами, в которых плескалось море отчаяния.

Дима не удержался, обернулся и подмигнул бывшему председателю.

— Как я рад столь добрым соседям. Надеюсь, наше дальнейшее соседство будет таким же приятным…