Рыжее море (СИ)

Трифон потирал лапы и довольно хихикал, пырючись в окно на родную землю. Даже сейчас, когда зима была на носу, но снег ещё не укрыл лужи белым, всё выглядело просто изумительно!... Ну, если смотреть беличьими глазами, само собой. По сути, отсюда в любую сторону километров на пятьсот - сплошной заповедник, причём сделанный не поперёк хозяйственной нужды, а полностью совпадая с ней. Ведь как давно известно, белки это хозяйственные зверьки... мягко цокая. На самом деле, просто очень жадные звери. Сейчас не менее дюжины таковых хихикали в вагоне, мелко тряся наушными кисточками; остальные граждане не обращали никакого внимания, потому как смех без причины - признак белкачины. Хлебая чай с разведённой в нём яблоневой смолой, грызь снова мотылялся мыслями по кругу. Погреб на участке вырыл, и это в пух, потому как, будет где хранить Урожай. С этой вознёй по флотской тематике Трифон не удосужился вырыть погреб за двадцать пять лет, а это уже совсем перебор для белки!

Как только на ум приходила белка, грызь вспоминал согрызяйку, довольно щурился, а лапы непроизвольно делали хватательные движения, шкрябая когтями по скамейке. Ничего себе грызуниха, думал Трифон каждый раз, и хотя происходило это уже четверть века, ничего другого в голову не приходило при виде рыженькой пушной зверушки. Похихикав, грызь продолжил разбрыливать дальше - ну, с судном-подъёмником дела потихоньку движутся, правда, дюже медленно. "Жирноморский Феникс" представлял из себя самоходную баржу, которую как раз подняли со дня, прежде чем переоборудовать в спецсудно. Корыто было совсем плохое, старая десантная баржа, какие быстро делали в время войны, не рассчитывая на долгую службу. По этой причине судно постоянно сыпалось, отваливалось то одно, то другое, а это снижало выход готовой продукции, сухо цокая. Спасало только то, что операции проводились недалеко от берега, и не было никакой проблемы сесть в лодку и доплыть до ближайшего посёлка за очередной порцией запчастей.

Тем не более, разваленная ржавая баржа уже многократно окупила свою стоимость. С использованием заморозки подъём объектов происходил несоразмерно быстрее. "Феникс" сжёг лишь пять тонн сжиженного газа, чтобы достать со дна сухогруз, а старым способом пришлось бы строить связку из понтонов и такелажа, и ушло бы на это пол-года. И главное, теперь дело обещало резко ускориться и выйти на новый уровень, потому как флот выделял-таки подводный крейсер. Правда, списаный из-за радиационной аварии, но дарёному гусю в зубы не смотрят! У Трифона аж лапы тряслись от жадности, когда он представлял себе такое погрызище. Если удастся сделать всё, как задумывалось - на дне не останется ни одного корабля, а для их разделки придётся строить отдельные мощности... Впрочем, не стоит разевать щачло на несозревший орех, как цокает народная мудрость. Для начала предстояло сдвинуть дело с нулевой отметки, чем грызь и занимался в данный момент, собственно.

Однако, как это бывает с грызями чуть чаще чем всегда, мысли его не ограничивались только собственной вознёй. Трифон соображал, что готовящийся атракцион невиданной жадности будет крайне полезен для укрепления стабильности в мире, как это ни странно. В данном случае - стабильного военно-технического превосходства Союза над листовскими Штатами. Листовцы ещё пытались играть в свои обычные игры, но получалось у них всё хуже, локальные конфликты в последние годы заканчивались присоединением к Союзу очередных стран. Вслуху этого, быстро закрыть возникший дефицит некоторых материалов было бы весьма в пух. Союз разворачивал океаническую индустрию - плавучие базы, которые могли не только добывать минеральное сырьё со дна, но и перерабатывать его; вместе с космической программой это выливалось в феерические затраты ресурсов, которые требовалось покрывать. Трифона, как и одинадцать белок из десяти, это никак не могло напугать - на правильное дело всегда можно найти силы и средства, а на неправильное не стоит тратить вообще ничего.