Рыжее пламя свободы (СИ)

«Нет. Иначе нас заберут раньше, чем мы поймаем нашего пленителя» - снова отозвалась Ана.

– Да, ты права. Ну что ж, пойдем пешком.

Не успела я сделать и десять шагов, как сзади раздался гудок клаксона. В раздражении обернувшись, я увидела, как ни странно, машину деда Акима.

– Анна, девочка, опять заблудилась? – пряча улыбку, спросил дедушка.

– Да вот со свидания домой возвращаюсь, - немного резко ответила я.

«Будь мягче, он нам помог однажды. И убери черноту из глаз» - сказала Ана.

– Спасибо, - пробормотала я под нос и уже громче добавила, - дедушка, а вы в город едете?

– Да, в город. Подвезти? – улыбнулся дедушка.

– Если вам не сложно, - робко попросила я. Да во мне актриса умирает!

– Садись красавица, - ответил дед Аким. – А обувь-то твоя где? Холодно, поди?

– Каблуки сломались, пришлось выкинуть, дедушка, - быстро соврала я. – Ничего, до дома уж как-нибудь дотерплю, а там в ванной отогреюсь.

– Садись скорее, не стой, - обеспокоенно запричитал дедушка. Решив не заставлять его ждать я быстро села в машину, чтобы тут же быть заботливо укрытой стареньким пледом.

– Спасибо, дедушка.

– Не за что, Аннушка, - я поморщилась от того, как мужчина исковеркал мое имя, но быстро взяла себя в руки. Дед Аким улыбнулся и медленно поехал по дороге в сторону города. Что ж, каких-нибудь полчаса, и мы будем дома, Ана. Надеюсь, твоя мама поможет вывести тебя из апатии и отрешенности. Очень надеюсь…

Глава 16

Сатриэль

Калеб-Тенебрис проспал практически весь следующий день: открыл глаза уже ближе к вечеру. Так даже лучше, измученному организму сон был просто необходим. Тем более под целебным пологом. Раны стремительно заживали, оставались лишь тонкие розовые шрамы, но я знал, что скоро пропадут и они, поэтому за здоровье ребенка больше не переживал.

Увидев, что мальчик не спит, я отправил его в ванну, а сам пошел на кухню за заранее приготовленной едой. К слову, Лета так до сих пор не вернулась домой, и я уже начал волноваться, ее телефон был недоступен со вчерашнего дня. Решив отложить этот вопрос до лучших времен, я расположился за столом и терпеливо ожидал, когда Тенебрис закончит плескаться и выйдет к столу.

– Чем таким вкусненьким пахнет? – заходя на кухню и вытирая мокрые волосы полотенцем, спросил Тенебрис.

– Я не большой любитель возиться на кухне, но кое-что умею, - не без хвастовства сказал я. – Ты сейчас кто: Калеб или Тенебрис?

Ребенок посмотрел на меня, как на последнего идиота и тяжело вздохнув, произнес:

– Тенебрис конечно. Я же тебе сказал, что Калеб нестабилен, его нельзя пока «выпускать», он спит.

– Хорошо, я понял тебя. Садись, еда остывает.

Долго упрашивать Тенебриса не пришлось. Забравшись на стул и сложив по-турецки ноги, он принялся поглощать еду с такой скоростью, что я даже испугался - вдруг подавится.

– Ешь медленнее, никто у тебя еду отбирать не собирается, - проговорил я.

– А я и не отдам, даже если кто-то захочет ее забрать, - проглотив очередной кусок, весело ответил Тенебрис.

Прошло еще минут двадцать, прежде чем ребенок откинулся на спинку стула и сыто погладил чуть выпирающий животик.

– Спасибо, - тихо поблагодарил мальчик.

– Да не за что, - немного смущенно отозвался я и поспешил перевести тему. – Когда будем искать Анари?

– А мы не будем ее искать, - беспечно сказал Тенебрис.

– То есть, как не будем? Ты же обещал помочь! – возмущено воскликнул я.

– Вот так, не будем и все. Она сама сюда идет.

– В каком смысле? – не понял я.

– Сати, ты порой бываешь таким туп… трудным. В прямом смысле. Тьма сама идет сюда и ведет тело Анари домой. Так что сядь и расслабься, скоро они будут здесь.

– Ты уверен? – с возрастающей надеждой спросил я.

– На все сто процентов, - довольно улыбаясь, ответил Тенебрис.

Не успел ребенок закончить предложение, как в коридоре раздался щелчок замка, и входная дверь со скрипом отворилась. Не сговариваясь, мы с Тенебрисом кинулись встречать Анари и как вкопанные застыли от ее, мягко сказать, неожиданного вида: босая, в черном, развивающемся платье, как будто она стояла на горе, обдуваемой ветрами со всех сторон. Полностью черные глаза довершали картину. В том, что это не моя возлюбленная сомнений не осталось и, внезапно севшим голосом я выдавил любимое отцовское ругательство:

– Stercus accidit!..

– Эй, парень, выбирай выражения, мы все-таки дамы, - криво улыбаясь, ответила «дама».

– И как тебя зовут, дама? – скептично спросил Тенебрис, сложив руки на груди.

Девушка с лицом Анари перевела свои черные глаза на ребенка, и, склонив голову к плечу, казалось, задумалась над ответом. Долго тянулись минуты и наконец, знакомая незнакомка томно протянула:

– Меня зовут Тьма, а тебя, красавчик?

– Эээ, Ана…то есть Тьма, ты отдаешь себе отчет в том, что заигрываешь с ребенком? – осторожно спросил я.

– По-твоему я похожа на ту, что любит совращать детей? Сати, ты в своем уме? – сверкая глазами, воскликнула Тьма. – Это, - она махнула рукой в сторону Тенебриса, - может быть и тело ребенка, а вот тот, кто скрывается внутри, очень даже взрослый по нашим меркам. Ты бы вообще пошел, погулял что ли.