Рыжее солнышко

Репутация молодого лорда Уэксфорда такова, что будет более чем удивительно, если хоть один из его планов сработает.

Тем временем маленький эльф возле него выглядел расстроенным до слез. Ну и упрямица. Разве она не говорила ему, что у нее есть несколько лохматых дружков? Пусть она досадует на него, сколько хочет.

Теперь она задрала свой дерзкий маленький нос и изо всех сил пыталась выглядеть храброй.

— Свадьба, — заявила Джесси с театральным пафосом, — отменяется.

— Может быть, так будет лучше. У меня нет желания связываться с ревнивым «медведем» по имени… Генри.

— Его зовут Гарольд, — поправила Джесси.

— Хм. А что Гарольд думает о Чарльзе?

Сидни с интересом наблюдал, как нежный розовый румянец разливается по белизне ее кожи. Она — привлекательная женщина. Наверняка у нее в свое время было два или три, или даже дюжина мужчин. И пока еще он не оказался одним из них.

— В самом деле, не могли бы вы попросить Чарльза представить меня Гарольду?

С другой стороны, она прекрасно владела собой. Создавалось впечатление, что она с легкостью обводила мужчин вокруг пальца. И почему это так раздражало его?

По лицу Сидни стекали крупные капли пота, застилая глаза. Лежа на спине, он с ворчанием отбросил гаечный ключ и снова всмотрелся в схему насоса. С его губ сорвалось несколько отборных проклятий.

Больше всего на свете он ненавидел механику и…

— Сидни, вы здесь?

И самоуверенное зеленоглазое чудовище. Первым его побуждением было не отвечать. Может быть, если он будет лежать тихо, она уйдет и оставит в покое ужасного, нудного и раздражительного старого ворчуна.

Дверь котельной распахнулась, и луч дневного света пронзил полумрак.

— Ах, вы здесь!

— Престарелый степенный осел, — пробормотал Сидни.

— Что?

— Ничего.

Прекрасный аромат заструился внутрь, освежая затхлый воздух помещения. Запахи душистого мыла и солнечного света — нежные и прекрасные запахи женщины.

— Я принесла вам содовую и сэндвичи.

Сидни вскочил так быстро, что ударился о трубу и резко выругался.

— Зачем, черт возьми, вы это делаете?

— Я… подумала, что вы, может быть, проголодались. Вы же здесь все утро.

— Снова шпионите? — Он быстро стрельнул в нее взглядом. Солнце светило ей в спину и, просвечивая сквозь слишком просторную рубашку, обрисовывало соблазнительные изгибы ее тела. Сидни с мрачным видом уставился на насос.

— Нет! Я просто заметила, как вы вошли сюда утром.

Он не хотел, чтобы Джесси заботилась о нем, это заставляло его чувствовать себя частью ее проекта, как будто она собиралась превратить отвратительного ворчуна в отличного парня.

— Благодарю, — ворчливо сказал Сидни. — Оставьте все здесь.

— Но они же теплые. Герман только что приготовил их.

— Герман? — с изумлением спросил он. — Вы уже нашли нового шеф-повара?

Джесси засмеялась. Ее зубы были ровными и белыми. Сидни внезапно вспомнил, как он коснулся их в тот день, когда поцеловал ее.

— Вы зовете его Кроком. Это ужасное прозвище для хорошего человека.

— И прекрасное прозвище для ужасного человека. — Он почувствовал себя преданным. И еще более остро, чем когда-либо. Наверное, это суть ее жизненной миссии — превращать своенравных старых отшельников в покладистых обывателей, которых она могла бы кормить с рук.

Она абсолютно права, подумал Сидни. Он слишком долго был в одиночестве. И как назло эта зеленоглазая угроза выглядела сегодня так привлекательно, что вызывала у него предательские мысли.

Он вышел вслед за ней из котельной. Джесси уселась на уцелевший клочок чистой травы, обхватив колени. Солнечный свет запутался в ее красноватых локонах. На ней были голубые хлопчатобумажные шорты, совсем не закрывавшие ее стройные веснушчатые ноги, а кроме того, носки с маленькими красными помпончиками.

Он устремил взгляд в сторону своего дома, такого родного и безопасного. Сейчас ему был просто необходим либо долгий холодный душ, либо долгая тяжелая верховая езда. Сидни также пристально посмотрел на сандвичи, которые принесла Джесси, и только тут понял, как проголодался. Бутылка была запечатана. Он опустился на траву возле девушки, выбрал сандвич и откусил от него.

Крок превзошел самого себя: сандвич просто таял во рту. Маленькая зеленоглазая ведьма! Она посидела спокойно всего минуту.

— Сколько вам лет, Сидни?

Ему следовало знать, что хорошее не может продолжаться слишком долго.

— Сто шесть.

— Нет, правда, — протянула она.

Он взглянул на нее. Достаточно взрослая, чтобы понимать, что после случившегося в тот день у него в спальне они не могли повернуть время назад. Нельзя просто так сидеть здесь, на лужайке, и представлять себе, что ничего не было.

— Да уж постарше вас, — сказал Сидни, положив сандвич обратно.

4

— Вам двадцать девять.

— Как вы узнали? — спросил Сидни, едва сдерживая удивление.

— Я разработала специальную систему для отгадывания возраста, — беспечно заявила Джесси. — Умножаю количество седых волос на десять, затем делю на два и прибавляю девять.

— Сколько же седых волос вы насчитали у меня? — спросил он. Невольная улыбка тронула твердые уголки его рта.

— Четыре, — поддразнила она его.