Рыжее солнышко

— Ты прав, — печально кивая головой, согласилась с ним Джесси. — Ты абсолютно прав.

— Я никогда прежде не задумывался, почему некоторые связи между людьми продолжаются долго, а некоторые — сразу рвутся. Не думаю, что кому-нибудь удавалось разгадать причину этого. Я имею в виду, что много раз слышал, как люди говорили о какой-нибудь паре: «Они никогда не сойдутся — они слишком разные», — и ошибались.

— Это правда, — согласилась Джесси, — а иногда люди, казалось, идеально подходят друг другу, но не сходятся.

— Джесси, я не думаю, что мы идеально подходим друг другу. Ты — городская девушка, а я — сельский парень. Ты относишься к жизни слишком беспечно, я же — слишком серьезно.

— Я никогда и не утверждала, что идеально подхожу тебе, — негодующе прошипела Джесси.

— Тебе все время нравится спорить, а я — очень миролюбивый человек.

— Я не люблю спорить! — Она выдернула свою руку.

— Ты любишь шум и действия, а я — покой и тишину.

— Единственное действие, которое я сейчас хочу совершить, — это стукнуть вазой для цветов по твоей глупой голове.

— И кроме того, ты для меня слишком низенькая.

— Для тебя? Да ты просто издеваешься!

— Я всегда был очень осторожен с красноголовыми. Слишком уж они вспыльчивые и горячие, — спокойно проговорил Сидни, отодвигая вазу с цветами подальше от нее.

Джесси скрестила руки на груди и свирепо уставилась на него.

— Но ничто на свете не остановит меня, — тихо произнес он. — Ничто не остановит моей любви к тебе. Эта любовь полностью поглотила меня.

Джесси раскрыла рот от удивления.

— Мой разум твердит мне: «Эта девушка не для тебя. Она импульсивная, неугомонная, возмутительная». А мое сердце говорит: «Может быть, это как раз то, что тебе нужно, тебе — рассудительному, степенному старому ослу». Джесси, я не хочу, чтобы моя жизнь вернулась в прежнее русло. Ты разрисовала ее яркими красками, когда все вокруг было серым и мрачным. Ты принесла свет в мой мир, долгое время находившийся во мраке. Я никогда не делал более безумной вещи, но… Джесси Хуберт, ты будешь моей женой?

— Не знаю, Сидни, — пролепетала Джесси, с явным обожанием изучая черты его лица. — Ты ужасно высок для меня. У тебя недоразвито чувство юмора, а твоя жажда риска нуждается в серьезной доработке.

— Джесси, только скажи «да» или «нет», — мрачно сказал Сидни.

— Не заносись. Ты вообще живешь в глуши.

— Джесси!

— Ты никогда больше не сможешь назвать меня зеленоглазым чудовищем, если, конечно…

— Я сейчас же возьму тебя за горло вот этими руками, — сухо сказал он, — и начну сжимать, покаты не ответишь мне. И я уберу руки только в том случае, если это будет тот ответ, который я хочу услышать.

— Сидни, хотя мы с тобой абсолютно разные люди, и я знала это с самого начала, я люблю тебя. — Джесси уже не дразнила его. — Я люблю тебя без причины и без каких-либо задних мыслей. Я люблю тебя всем сердцем и всей душой.

— Не знаю, что ждет меня завтра, любовь моя, но жизнь без тебя не имеет смысла.

— Да, я выйду за тебя замуж. Я нарожаю тебе детей. Я выучусь кататься верхом. Я научусь разводить огород и печь пироги… Но, — Джесси внезапно нахмурилась, — я должна предупредить тебя: если ты женишься на мне, то тебе, возможно, придется заплатить более высокую цену, чем ты ожидаешь.

Она рассказала ему о подозрениях Чарльза насчет ее чувств и о его угрозе убить соперника.

— Да я просто проволоку его на веревке за моей лошадью, пока от него ничего не останется.

— Будь серьезным!

— Как? Я думал, ты собираешься отучить меня от серьезности. Я тренируюсь.

— Ты уже говорил с Чарльзом, — догадалась Джесси.

— Верно. Он желает нам всего наилучшего.

— Желает нам всего наилучшего? Откуда он знал, что я скажу «да»?

— Я и сам знал, еще до того, как ты ответила.

— Ты? Откуда?

— Я увидел свет в своих глазах. Этот потрясающий изумрудный свет, который сказал мне, что ты всегда будешь любить меня, даже если я позволю тебе уйти.

— Ты прав.

— Знаю.

— Иди сюда, — прошептала Джесси, приподнимаясь.

Сидни прилег на узкую кровать рядом с ней.

— Я тоже всегда буду любить тебя. Каким же я был дураком, когда позволил тебе уехать.

— Сидни, а что, если бы я не упала с этой лошади? Что, если бы я тогда не вылезла из машины и уехала?

— Я думаю, через пару недель боль стала бы невыносимой, и я все равно поехал бы за тобой. Не думаю, что я был бы в состоянии вынести пустоту этого ранчо. Без тебя мне ничего не нужно.

— Значит, я избавила тебя от лишних хлопот.

— Весьма оригинальным способом, — заметил он.

— Однажды ты сказал мне, что я — неприятность. С большой буквы.

— Ну, — протянул он, — я уже не могу взять эти слова обратно.

— Тогда попытайся их загладить, — прошептала Джесси, предложив ему свои губы. Он приник к ним, как путник, изнывающий от жажды. Его поцелуй был страстным и благоговейным одновременно.

— Господи, женщина, ты просто огненная, — прошептал Сидни между поцелуями.

— Огненная? — пробормотала Джесси, отвечая на его жадные поцелуи с не меньшей страстью. — Ты хочешь сказать, что моего огня хватит на это одно испепеляющее лето?