Рыженбах из Мозжечка

- Пожалуй, ваше открытие тянет на Нобелевскую.

- Какое открытие?

- Ну это, по выпрямлению извилин...

Рыженбах засмеялся. Он сказал, что некоторым из его знакомых, пожалуй, надо бы выпрямить извилины, потому что они у них завернуты не туда.

- Именно, именно не туда! - засмеялся директор.

Рыженбах, продолжая смеяться, уточнил свой замысел: извилины нужно сначала выпрямить, а потом уже завернуть в другую, противоположную сторону.

- Завернуть, непременно завернуть! - смеялся директор. И вдруг перестал смеяться: - Постойте, зачем же их заворачивать? Разве не прямая кратчайшее расстояние между точками?

- Прямая, именно прямая! - теперь Рыженбах смеялся один. И то, что он смеется один, больше всего обижало директора.

Но тут и Рыженбах перестал смеяться и полез в карман за бумажником.

- Я, собственно, зашел рассчитаться. Когда меня уволили, вы мне ссудили пятнадцать рублей. Я их возвращаю вам с благодарностью.

Вот теперь все стало ясно: он зашел рассчитаться с директором. Каких-то пятнадцать рублей... Почему директор дал ему всего лишь пятнадцать рублей? Но ведь он тогда еще не был директором.

Директор взял пятнадцать рублей и почувствовал, что на голову опять навалилась какая-то тяжесть. Только что было так хорошо, так легко. Любая мысль - невесомая, устремленная вперед и вверх по кратчайшему расстоянию между точками. И вдруг ничего этого нет. Нет победы разума над собой, столь нужной и ему, и всему разумному человечеству, опять разум отступает перед собой, опять терпит от себя поражение... И надо опять что-то думать, что-то решать, нужно опять привыкать к этой трудной, непосильно трудной, невыносимой жизни - с извилинами...