Рыжеволосая бестия

Разумнее! Ум — это как раз то качество, которого напрочь был лишен Марлоу Банкрофт. Чтобы не рассмеяться ему в лицо, Линделл перевел взгляд на большую стеклянную перегородку, разделявшую комнату на две части. На другой половине напряженно трудился клерк, получивший указание подготовить финансовый отчет, пока хозяин будет разговаривать с посетителем.

После непродолжительной паузы Каин снова повернулся к нежданному гостю. Банкрофту нужно было алиби, поэтому он и явился. В последнее время ни одна из его авантюр не обходилась без помощи Каина Линделла. Что ж, он поможет и на этот раз, но, разумеется, не за спасибо. Усаживаясь на свой стул, стоявший за массивным дубовым столом, Каин спросил:

— Почему ты хочешь, чтобы все выглядело именно так? И почему сейчас?

— Почему? — Марлоу выпрямился, сплетенные косичкой кожаные ремешки стека скользнули по подлокотнику кресла. — Ты же прекрасно понимаешь почему! Она знала, что происходит. Любое обвинение с ее стороны, даже намек на обвинение, и все дело полетело бы к чертовой матери. Это мой ответ на вопрос «почему сейчас». Что касается способа, то как, по-твоему, я мог провернуть это? Скажи, Линделл… Отравить? Воткнуть нож в сердце и инсценировать ограбление? Не думаю, что это сработало бы. Чтобы ее убить, я выбрал единственный правдоподобный способ. Все выглядит как несчастный случай. И будет выглядеть еще правдоподобнее, если и ты скажешь, что был там, когда это произошло.

Она скучала по Лоре Тарн, по их задушевным разговорам, когда они вместе навещали Иосифа, по ее улыбке, которая раньше, возможно, была беззаботной и заразительной, но сейчас стала по-взрослому сдержанной. Теперь лицо Лоры не озаряли светлые девичьи грезы — напротив, казалось, что за ее улыбкой прячется осознание того, что уже половина жизни прожита, а того, о чем мечталось, так и не произошло.

Закутав плечи в шаль, Алиса быстро шла по Джауэтт-лейн. Она была рада наконец-то оказаться подальше от поля, подальше от Линдона. Но можно ли считать, что теперь она полностью свободна, если все время у нее на уме было одно: люди, которых она покинула. Она постоянно думала о доброй, всегда готовой помочь молодой женщине и ее властном брате, посчитавшем Алису Мейбери любовницей Иосифа Ричардсона.

Лора! Вот перед кем она чувствовала вину в первую очередь. Алиса решительно отмела в сторону мысли о мужчине, который так презрительно смотрел на нее во время их последнего разговора. Лора Тарн жила в хорошем доме, у нее был любящий брат и все остальное, о чем только может мечтать женщина… кроме мужа. Но возможно, это и есть причина грусти, которая нет-нет да и мелькнет в ее карих глазах? То, что Лора носит такую же, как у брата, фамилию, свидетельствует о том, что она никогда не была замужем, но не верится, чтобы…

— Прошу прощения.

Ее размышления неожиданно были прерваны молодой женщиной, стоявшей у трактира «Гофс-армс», расположенного на углу Джауэтт-лейн и Уиттон-лейн, на которую собиралась свернуть Алиса, намереваясь выйти к трамвайной линии до Бирмингема, города, по описаниям Лоры, такого большого, что в нем можно было заблудиться.

— Прошу прощения, — тихим, но взволнованным голосом повторила женщина в темно-синем пальто и соломенной шляпке, почти полностью скрывавшей черные волосы. Одной рукой, затянутой в перчатку, она держала большую матерчатую сумку, а другой схватила Алису за рукав. — Ведь это вы… Вы та девушка, за которой посылала леди Амелия?

Растерявшаяся от неожиданности Алиса ничего не ответила.

— Я же не ошиблась, правда? — Голубоглазая женщина нерешительно отпустила рукав Алисы. — Я… я увидела ваши волосы, у них такой необычный цвет… И подумала, что это вас я водила в гостиную леди Амелии. Я решила, что вы — мисс Мейбери.

Наконец память Алисы включилась, она кивнула.

— Вы — горничная…

— Значит, я все-таки не ошиблась, — оборвала ее женщина. — Я же говорила хозяйке, что ошибки быть не может… И потом, когда вы пришли в Банкрофт-холл и она сама увидела вас… Вот так все и было.

— Что было? Извините, но я ничего не понимаю. Ваша госпожа забыла у меня что-то спросить? Она хочет, чтобы я еще раз зашла к ней?

— Нет! — крик, громкий и резкий, как пистолетный выстрел, заставил прохожих, столпившихся на оживленном перекрестке, обернуться в их сторону. Потом женщина, понизив голос, произнесла, будто разговаривала сама с собой: — Дело не в госпоже. Никогда больше не приходите в этот дом.

Все было понятно, но только… последние слова прозвучали как предупреждение. Почему? Может, это имеет отношение к тому мужчине, который вошел без приглашения в личную гостиную леди Амелии и назвал ее матерью? Алиса почувствовала во рту горький привкус страха. Наверное, он узнал, где она живет… Однако вряд ли он стал бы посылать горничную, чтобы проверить свою информацию, и уж точно не додумался бы до того, чтобы устроить на нее засаду здесь, на запруженной людьми улице. Испытывая замешательство и страх, Алиса стала медленно разворачиваться.

— Подождите!