Рыжеволосая чаровница

Дарси изобразила лучезарную улыбку, вошла на виллу и за руку поздоровалась с пожилой парой, экономкой Джизеллой и ее мужем Паскуале – одним из садовников в поместье. Симпатичная молодая женщина помогала Джизелле по дому, и Ренцо представил ее как Стефанию. Дарси заметила, как она покраснела. Был еще повар Донато – он прилетал из Рима, когда Ренцо приезжал на виллу. Глядя на загорелого красавца Донато, Дарси почти уверилась в том, что он гей.

– Я подам ланч через час, – сказал он. – Но могу раньше, если вы проголодались.

– Думаю, мы подождем. – Ренцо повернулся к Дарси. – Может, пройдемся, пока чемоданы распаковывают?

Дарси кивнула. Как странно, что Ренцо представил ее прислуге как свою подругу. И ей это понравилось, но не стоит забываться.

Они прогулялись по поместью, показавшемуся ей безграничным, хотя она увидела лишь небольшую часть. Валломброза никого не могла оставить равнодушным, и Дарси упивалась красотами. Пчелы летали над фиолетовыми стрелками лаванды наперегонки с яркими бабочками, ящерки грелись на горячих серых камнях, высокие стены вокруг старинного дома были увиты ветками нежных розочек, за каменными арками поднимались сине-зеленые горы. Дарси спрашивала себя, каково это жить в детстве окруженным такой красотой, а не в убогом приюте на севере Англии, единственном месте, которое она могла назвать своим домом.

– Нравится? – спросил Ренцо.

– Как это может мне не нравиться? Такая красота.

– Ты сама красота, – мягко произнес он, глядя на нее.

Дарси помнила, как он рявкнул на нее в машине, и хотела отстраниться, когда он положил ей руку на бедро и легонько погладил. Но сопротивление невозможно, и Дарси уже сгорала от желания еще до того, как они дошли до спальни. Ставни там были закрыты, и царил полумрак. Дарси успела разглядеть лишь деревянные балки на потолке, потому что Ренцо обнял ее, запустил пальцы в рыжие кудри и с жадностью впился в губы.

– Ренцо…

– Что?

– Ты знаешь… что.

– Знаю… кажется. – Он улыбнулся. – Ты хочешь этого?

Он расстегнул молнию на платье, потянул за подол, и оно упало к ногам.

– Да, – прошептала она. – Это то, чего я хочу.

– А ты знаешь, – спросил он, занявшись ее бюстгальтером, который упал рядом с платьем, – как я мечтал о тебе? Вот об этом?

Она кивнула:

– Я тоже мечтала.

Новая обстановка смущала ее.

Но недолго. Сердце застучало часто-часто, по телу заструился жар, и, уже обнаженная, она дрожащими пальцами потянула ремень у него на брюках.

Свет, приглушенный закрытыми ставнями, падал на их горящие нетерпением тела. Ренцо подтолкнул ее к кровати, уложил и опустился сверху. Дарси вцепилась в гладкие мышцы на широких плечах, позволяя ему ласкать большим пальцем самые чувствительные места у нее между бедер. Она мгновенно возбудилась. Он засмеялся и не спеша погрузился в ее влажное, теплое лоно.

– Чувствуешь, как это хорошо? – спросил он, начиная ритмично двигаться.

– Я… я… – Это все, что вырвалось у нее из горла.

– Дарси… ты… только ты, – с закрытыми глазами стонал он.

Он произнес это, словно молитву. И Дарси его поняла, потому что ее девственность ставила ее на особый пьедестал, отличный от прежних его любовниц. Ренцо сам ей это сказал. Он сказал ей, что она по-настоящему непорочна, и еще был поражен тем, что встретил женщину, у которой в двадцать четыре года не было любовника. И еще тем, что, когда он спросил, хотела ли она когда-нибудь иметь детей, она решительно сказала «нет». И поверил ей. Поверил настолько, что как-то в редкую минуту откровенности признался, что тоже не хочет детей. Вскоре, как бы между прочим, он предложил ей принимать противозачаточные таблетки, и Дарси охотно согласилась. Она хорошо помнила свои восхитительные ощущения, когда они отказались от презервативов, этой чертовой резины, по определению Ренцо. Дарси стала чувствовать все большую с ним близость. А это опасно. Она убеждала себя, что ее чувства – исключительно физические, секс есть секс.

Но сейчас, в полумраке спальни своего тосканского дома, Ренцо заполнил собой ее лоно, губы пульсировали от его поцелуев, и она не в силах сдерживать восторженные стоны. Он вдруг замер. Неужели ее тихое постанывание остановило его? Но он всего лишь ловко перевернул ее, и она оказалась на нем. Черные глаза прожигали насквозь.

– Теперь твоя очередь, cara.

Она кивнула и сжала ему бедра ногами. Она видела Ренцо под собой и это давало ей ощущение власти. Глаза у него полуприкрыты, губы раздвинуты, а она раскачивалась вперед-назад, слыша его стон. Тогда она наклонилась и поцеловала его в рот, чтобы никто их не услышал, хотя в этом древнем доме такие толстые стены, что никакие эротические звуки сквозь них не проникают… и не проникали за все те века, что стоит этот дом. Ренцо запустил пальцы ей в волосы, стал тянуть своенравные кудри, и змейки наслаждения начали обвивать ее изнутри и снаружи. Разрядка у нее наступила быстрее, чем у него. Она ловила ртом воздух, а он крепко сжимал ей бедра, что-то быстро произнес по-итальянски, и его тело дернулось под ней. Она наклонила голову, жарко и тяжело дыша ему в шею, приподнялась и скатилась на матрас.