Рыжеволосое солнце (СИ)

— Дядя Невилл, вы правильно все поняли, — прошипел Джеймс, прижимая руку ко рту сестры ещё сильнее и пытаясь удержать её. При том, что Лили дергалась и извивалась, чтобы освободиться, она успела заметить, как у Невилла широко раскрылись глаза, пусть всё остальное и оставалось совершенно бесстрастным. Мерлин, ну что Джеймс за идиот?! Кто тянул его за язык? Кто?! Может быть, рядом с ним все время ходит какой-то дьявол, который заставляет его совершать абсурдные и совершенно необдуманные поступки?

— Мгггг… Мммггг…

— Замолчи, Лили! — одернул сестру Джеймс.

— Отпустите сестру, мистер Поттер, — спокойно произнес Невилл, что уже было очень непонятно. Джеймс успел понять лишь одно: дядя Невилл явно не в восторге от увлечения старшего сына школьного друга. Теперь он точно знал, что один из этих детей врет, и, скорее всего, это Лили. Профессор Лонгботтом даже назвал мальчика не Джеймс, как обычно, а мистер Поттер, точно так же, как и Лили минутой ранее. Это явно плохой знак.

— Поттер, ты что, совсем не в своём уме?! — взорвалась Лили, как только брат убрал руку от её рта и перестал удерживать за талию. — Ты.. Ты… Ты просто идиот, ясно тебе?!

— Ясно, — понурил голову мальчишка. Да, он идиот, но совсем не потому, что рассказал правду, а потому, что позволил Лили узнать его секрет. Больше всего ему сейчас не хотелось ругаться с сестрой. Джеймс приблизился на один шаг к Лили, присел на корточки и уже открыл рот, чтобы произнести что-то, но дядя Невилл громко перебил его:

— Лили, иди в свою гостиную.

— С радостью, профессор! — рявкнула девочка и быстро зашагала в сторону лестницы, громко шаркая ногами. Джиму оставалось только проводить эту мелочь взглядом.

Как только Лили скрылась из виду, на лице профессора отразилась ужасная злость. Джеймс еще никогда не видел добродушного дядю Невилла в таком состоянии: руки его сжимались в кулаки, а лицо покрылось красными пятнами. Нет, конечно же, он понимал, что ничего хорошего от него ожидать не придётся в этом случае. Казалось бы, и чего он злится? Это совершенно не его дело. Его дело сейчас — просто написать отцу, а уж он поговорит с сыном и расскажет ему, что можно делать, а что нельзя. Или его делом было следить за тем, чтобы Фрэнки никогда не попробовал закурить, чтобы Алиса не болела и всё такое. Чего он парится из-за чужих детей?

— Мистер Поттер, я не ожидал от вас такого. Это, действительно, правда? - профессор смотрел на мальчишку таким взглядом, каким смотрел бы на старшекурсника, который побил бы первокурсника. Не с ненавистью, нет, но с дикой злобой. Джеймс даже съёжился под этим взглядом.

— Кажется, я уже говорил, — огрызнулся Джеймс, решив показать всю свою, так называемую, смелость.

— Следуйте за мной, — отрезал Невилл. Шагнув вперед, он схватил Джеймса за руку и потащил за собой, так как сам он, похоже, идти и не собирался. Мерлин, ну что за дети у Гарри? Маленькие ураганы, бедствия. Сносят все на своем пути и дня не могут прожить, чтобы не влипнуть в историю (но это, конечно, за исключением Альбуса). Старший ребенок в семье, неугомонный и вредный мальчишка, Джеймс, уже просто начинает переходить все мыслимые и немыслимые границы. И дня не было в Хогвартсе, чтобы он не устроил где-нибудь драку или спор, не затеял громкую игру или не сорвал урок. Каждый ученик и учитель в этой школе хотя бы раз произносил его имя вслух: «Джеймс Поттер ударил меня», «Джеймс Поттер подкинул мне в стакан с соком кровопролитную конфетку», «Джеймс Поттер взорвал лабораторию», «Джеймс Поттер и Майк Джарвис вернулись в гостиную только в четыре часа утра», «Джеймс Поттер был в запретной секции библиотеки», «Джеймс Поттер сломал школьную метлу», «Джеймс Поттер списал у Фионы Грэйд прорицания», «Джеймс Поттер просто чокнутый» и так далее, и тому подобное. Сколько же Гарри и Джинни тратят нервов на общение с этим ребенком — просто представить невозможно.

Только двухлетний Джеймс-Сириус Поттер начал действовать в том же русле, в котором действовали люди, чьи имена он носит, как в семье появилось еще одно такое чудо, Альбус-Северус. Хотя этот мальчишка довольно прилично и сдержанно ведёт себя в школе, но Невилл отчетливо помнит, каким вредным он был в глубоком детстве. Вместе с Джеймсом они не знали запретов: крушили, ломали, разбивали, кричали, бегали, даже в грязи валялись. Хоть Альбус и не любил показывать этого, Невилл прекрасно знал, что даже сейчас у мальчика где-то очень глубоко в душе сидит желание совершить какую-нибудь огромною шалость вместе со старшим братом, как раньше. В детстве Альбус был тем, кого маленькие садовые гномы боялись больше смерти. Он очень любил играть ими в маггловский бадминтон или гольф, соревноваться с братом по, как они это называли, «метанию гномов» или просто наступать на них ногами. Его мама никогда не одобряла такой жестокости сына к этим существам, но Ала это никогда не останавливало, и он по-прежнему продолжал развлекаться таким образом.