Рыжий 2

— Да никак. Нафига тебе там с пробирками и микроскопами возиться? Родишь, а через годик я тебе твою личную аптеку куплю. Так устроит?

— Да, — её глаза мечтательно засияли. — Всегда мечтала работать в аптеке. А где ты её купишь?

— Эй, эй. Потише, детка. Сдавай свои экзамены и дуй в Азов к предкам, заодно Сашку заберёшь, ему 15 августа уже в школу надо. А потом приедешь и будешь присматривать себе аптеку. Сама. Но купим мы только через год после родов. Договорились?

— Деспот! Ой, ты не голодный? — наконец вспомнила она про то что я только что прилетел из России.

— Голодный, грязный и злой. Всё, я в душ, а ты на кухню. Бегом! Дети, кухня, церковь,[181] — процитировал я Вильгельма II, раз деспотом обзывают.

* * *

Пока Оля занималась окончанием своего обучения, поездкой к родителям и возвращением сына в Берлин, я вплотную занимался обеспечением функционирования всей сети детских садов. Как мне ни хотелось замахнуться на что-то большее и расширить эту сеть хотя бы на близлежащие города земли Бранденбург, но у меня банально кончились деньги. Последние лишние деньги съела покупка парочки автобусов «MAN sm152» 1989 года выпуска и договор на ежемесячное медицинское сопровождение. Автобусы нужны были для организации экскурсий и поездок детей, а медики, педиатр и стоматолог для ежемесячного контроля воспитанников.

* * *

За пару дней до начала учебного года, вечером, когда я дочитал Сашке очередную сказку перед сном и собирался уходить, он неожиданно спросил мне в спину:

— Па. А что вы мне в Schultüte[182] положите?

Мать, мать, мать, как я мог забыть? Долбанные немцы с их традициями. Вроде бы и знал про эту, но так как детей в той жизни у меня не было, да и жили мы в Швейцарии, где этого бреда просто нет, то не сопоставил.

— Вот пойдёшь в школу и узнаешь, — пообещал я разочарованному сыну. — Спи давай, спокойной ночи.

— Спокойной, — пробурчало это недовольное чудо.

И я пошёл искать Олю. А найдя её на кухне и выяснив, что она тоже ни в зуб ногой про создавшуюся проблему, принялся её просвещать о местной традиции. Сведения о которой я почерпнул в своём прошлом будущем из википедии, когда случайно обратил внимание на кульки-конусы, которые тащили первоклашки в школу, мимо которой я проезжал.

— По идее, где-то должны продавать готовые, — высказал я предположение, вспоминая кульки в руках детей, явно машинного производства. — Можно завтра поискать в городе.

— Что я, безрукая что ли? Ты мне нарисуй схему, а я на машинке пошью. А ты сладостями и подарками занимайся.

Вроде бы справились, мелкий остался доволен, но получив на руки заветный кулёк, попытался ещё получить и свободу.

— Я не поеду с тобой, — заявил сын. — Я пойду с друзьями в школу.

У него, тут на районе, уже и друзья-шестилетки появились, а так как всех их и его самого записали в ближайшую начальную школу, которая находилась через два квартала от нас, то они и договорились встретиться там.

— Иди, а мы с мамой позади тебя пойдём.

— Дома оставайтесь, я уже взрослый, не надо меня охранять, — возмутился этот клоп.

— Хорошо, но представь, ты пошёл сам, а старшие мальчишки отобрали у тебя твою «шюльтуте», ты пришёл в школу, у всех она есть, а у тебя нет.

Сашка побледнел, а затем покраснел, представляя это, и, немного подумав, выдал:

— Хорошо, вместе пойдем, только не надо меня за руки брать.

* * *

В конце января 1998 года Оля родила девочку. Как она сказала по телефону:

— Рыжая, зеленоглазая, копия ты.

А еще через пару дней, когда супругу с дочкой выпустили из родильного отделения, то и я убедился в этом. Дочку назвали Еленой. Но при регистрации новорождённой в ЗАГСе (Standesamt) чиновники ошиблись, а мы не обратили первое время внимания, что дочку записали как Хелена. Впрочем, это было одно и то же имя, и мы особо не расстроились. Это была, кстати, уже не первая ошибка чиновников, допущенная в адрес нашей семьи. При регистрации нашего брака в ЗАГСе муниципалитета Кёпеник Ольгу записали как Хельгу.

Все эти события в моей жизни промелькнули почти мгновенно и хоть немного отвлекли от неприятностей. С начала января в нашу частную сеть детских садов вцепилось федеральное министерство по делам семьи, пожилых граждан, женщин и молодёжи[183]. Это министерство частично перебралось из Бонна и тут же принялось активно работать. Весь предыдущий год они занимались школами, а сейчас добрались и до детских садов.

Прислали комиссию для проверки одного из моих учреждений, но их без меня даже и на порог не пустили. Тогда, пригласили для беседы уже меня. Съездил, послушал их претензии. В основном они касались того, что в моих садах не было групп для детей-инвалидов. Выдвинули требование исправить это в месячный срок.

— У меня нет места для развёртывания подобных групп, придётся сокращать какие-то существующие, а детей исключать из садика. Я на такое не пойду. Меня родители засудят и разорят компенсациями, — высказал я своё мнение по этому вопросу разговаривающему со мной комиссару какого-то отдела.

— Значит, мы закроем твои учреждения, отозвав образовательную лицензию, — перешёл он на ты и сразу к угрозам.