Рыжий 2

На ноябрьские праздники в школе сделали попытку привлечь меня с моим мотоциклом для участия в праздничной демонстрации. Идея, родившаяся в головах комсомольского актива школы, была изначально бредовой. Соорудить макет броневика на котором выступал Ленин и одеть получившуюся конструкцию на мой мотоцикл. Видимо кто-то на заседании школьной организации ляпнул про мой мотоцикл, ну и понеслось.

В итоге, они долго ломали копья в спорах, но на практике всё упёрлось в финансирование проекта. У школы не было необходимых стройматериалов, а сбор денег провалился, никто не захотел сдавать по три рубля на непонятную хрень. «Флаги же есть, транспаранты, портреты вождей, чего вам еще для счастья не хватает?»

Осознавая, что данный проект изначально был мертворожденным, я не особо и волновался. Кто меня может заставить использовать мой мотоцикл? Чай не в Северной Корее живём, да и я ведь в комсомольской организации дворца пионеров состою. Так что пусть идут лесом. У меня были проблемы и поважнее.

Одной из них стала моя рыжая растительность. Которая поперла из тела наружу прям из всех щелей. И если тело было прикрыто одеждой, то внезапный буйный рост волос на лице вызвал сначала радость по поводу взросления, а потом и панику по поводу предстоящего бритья.

Связываться с бритвенными станками, помазками, лезвиями и мылом я не рискнул. А поэтому приобрел электробритву «Харкiв-6103». В той жизни у меня тоже такая была. И я ею пользовался чуть ли не до конца девяностых, пока не приобрёл немецкую электробритву «Braun».

А ещё надо было достать мебель для появившегося дома, приручить собакена и ежедневно протапливать дом. Что я и совмещал с выполнением домашних заданий, и свиданий с Сидоровой.

Которая тоже предпочитала делать домашку в моём новом доме, после того как мы попались её предкам, не услышав их прихода. Тётя Вика утащила пытать красную от возбуждения и стыда дочь в свою комнату, а со мной остался немного растерянный и не знающий, что делать, Александр Станиславович. Которому, ввиду свалившихся на него и его супругу проблем, было как-то не до любовных проказ дочери.

В их «Трест зелёного хозяйства» также добрались нововведения. И если переход на самоокупаемость их только порадовал, то производственная демократия лишила работы. Коллектив их организации избрал нового, народного директора. Который тут же перевел отца Сидоровой в простые трактористы, откуда он и начинал свою карьеру. После недолгого семейного совета старшие Сидоровы уволились. И хоть с тунеядством боролись уже спустя рукава, но Олины предки были людьми советской эпохи и намеревались найти себе новую, и тоже руководящую работу в течении четырёх месяцев. Пока что это у них получалось плохо.

— Дядь Саш, ну что там у вас с работой? — прервал я слишком давящее молчание и попытался увести тему подальше от нашего с его дочерью залёта.

— Да так. Ничего пока, — грустно произнёс мужчина.

— А вы кооператив открыть не хотите?

— Думали об этом уже с матерью, — он мотнул головой в ту сторону, куда его жена увела Олю. — Она цветы хочет выращивать и продавать. Ну, как на старом месте работы. А кто их будет выращивать? Я что-ли? — стал оживать и заводиться Олин отец.

— Откройте что-нибудь другое. Видеосалон например. Это сейчас хорошие деньги приносит.

— Легко говорить — откройте. А с чем? У нас только телевизор цветной есть. Видик достать можно только в обмен на машину или за очень большие деньги. Или у тебя есть? — с надеждой посмотрел он на меня.

— Могу достать. И даже парочку, — и видя скепсис в его глазах, поспешил обнадёжить. — Через знакомых в Москве. Правда, правда.

Что было вполне реальностью. На днях звонил Юрий Викторович, который при помощи «медного червонца» стал коммерческим директором в их кооперативном антикварном магазине. И вот опять ему нужно было подтвердить свой статус человека, который мог доставать уникальные артефакты.

За этот артефакт, вполне сойдет и «Знак ордена Святой Екатерины» из которого я смог выковырять шестьдесят два бриллианта. На самом ордене их должно было быть семьдесят восемь. Пять самых крупных, которые должны были быть на подвеске, отсутствовали при находке. Еще одиннадцать остались на ордене: пять камней на кресте, который держит святая, я побоялся трогать из-за возможности повредить саму эмаль рисунка, а шесть на ободке, просто не смог выковырять.

Кроме приличной исторической ценности, даже в таком состоянии, там еще около шестидесяти грамм золота, ну и камни. Захотят, восстановят.

На его звонок я ответил уклончиво. «Мол, надо поискать в своей летающей тарелке». Но, думаю, он с удовольствием сменяет видеотехнику на этот орден. Благо, у него и у его сына и видеомагнитофоны и цветные телевизоры в личном пользовании есть.

— Евгений, — вернул меня на землю из размышлений глава семейства Сидоровых. — Ты это серьёзно? Про видики?

— Я-то серьёзно. Я закажу, мне привезут. Главное, чтобы вы определились. А то тётя Вика вас собьёт на путь выращивания гладиолусов, и окажется, что я зря людей напрягал и технику сюда тащил.