Рыжий доктор

– Господи, до чего ж беспроблемное животное! – восхитилась Оксана. – Ну, какие будут пожелания?

– Не знаю, что-нибудь максимально эффектное.

– Краситься будем?

– Нет, это слишком радикально, пока рано, – рассмеялась Соня.

– Кто он?

– Один профессор из Москвы. Пятьдесят лет. Красивый.

– Профессор чего?

– Филологии. Ты не представляешь, до чего он образованный, с ума сойти… Сколько стихов наизусть знает…

– Это, конечно, хорошо… А он олим[4]?

– Нет, живет в Москве, преподает в МГУ и еще ведет программу на канале «Культура».

– О! Это круто! Ты смотрела эту программу?

– Попыталась. Но, если честно, мало что поняла… Они там говорили о каких-то книгах, о которых я даже не слыхала. Полезла в интернет и поняла, что это какая-то заумь заумная. Знаешь, я никогда не считала себя какой-то дремучей бабой, а тут…

– Глупости, ничего ты не дремучая, просто есть сейчас тенденция – чем непонятнее, тем лучше. А твой профессор надолго в Израиле?

– На полтора месяца, у него тут родственники… Сын от бывшей жены, ему же пятнадцать…

– Папашка приехал проведать отпрыска?

– Да.

– И сразу завел роман?

– Ну и что?

– А где он живет?

– У меня.

– Он со своей бывшей поцапался, а с сыном регулярно встречается.

– Как все интересно…

Оксана, сидя на табурете на колесиках, ездила вокруг Сони, ловко орудуя ножницами и феном одновременно.

– Оксанка, что это будет? – взмолилась Соня.

– Красота будет!

– Ох! А что твой доктор?

– Улетучился.

– Не звонит?

– Нет.

– Позвони ему сама.

– Да ни за что!

– Гордая?

– Ага, гордая. Слушай, я вчера в интернете видела, что Фрид выпустил новую книгу с таким отвратным названием, в жизни бы не купила…

– А, знаю! «Голая старуха в белых чулках».

– Да, мне Танюшка говорила, что никто ее не покупает. Повертят в руках, как-то брезгливо сморщатся и обратно на полку ставят. Покупателям-то рекомендует, а сама читала и плюется. К тому же, говорит, ни фига не поняла.

– Голая старуха в белых чулках… Надо же, это что-то о гинекологической клинике? – полюбопытствовала Оксана.

– Почему? – удивилась Соня.

– Я когда в позапрошлом году делала чистку, там после всяких операций надевали такие специальные чулки, и они почему-то были белые.

– Тьфу! Теперь точно не буду читать! – засмеялась Соня. – А кстати, я спросила у своего профессора, как он к Фриду относится, так он о нем даже не слыхал…

– Да черт с ним, с Фридом, скажи лучше, где ты со своим профессором познакомилась?

– На набережной. Я в субботу гуляла с Зюнечкой…

– И он на нее запал? – засмеялась Оксана.

– Ага, сперва на нее, а потом на меня.

– Все мне ясно.

– Что тебе ясно?

– Уедет твой профессор в Москву и сгинет. На худой конец, заведет себе тоже кроличью таксу…

– Да и ладно… «Не говори с тоской: их нет, но с благодарностию: были»[5]. Я к тому вполне готова. В сущности, и у тебя и у меня это курортные романы, с той только разницей, что мы с тобой тут не на курорте.

– Ага, мы уже аборигенки.

– А знаешь, для меня история с твоим доктором все время служила отрезвляющим фактором.

– О!

– Да, я все время думала о тебе, чтобы не слишком заноситься в своих… нет, не в мечтах, а… в надеждах.

– А как твоего героя звать?

– Кирилл.

– А прическа зачем понадобилась?

– А мы вечером едем на два дня в Хайфу к его друзьям.

– Ну вот, готово. Как тебе?

– Оксанка, ты чудо! Это ж с ума сойти!

– Нравится?

– Не то слово! И ведь как будто ничего особенного… Ты настоящий художник, Оксанка.

– Спасибо, я рада, что тебе понравилось. И желаю тебе счастья с твоим профессором, – грустно проговорила Оксана.

– Я вернусь из Хайфы, давай встретимся, попьем кофейку и поболтаем.

– Можно.

Соня ушла.

Какие же мы, бабы, дуры, всегда наступаем на одни и те же грабли, тем более в нашем возрасте. Хотя… в нынешней реальности мужики скоро сообразят, что мы еще не прониклись тенденциями, не будем заявлять в полицию, даже если нас ущипнут за попу, инстинкты у них еще не отмерли, а страх уже живет и практически ежедневно подпитывается. Так что у нас еще все впереди, можно считать! И чего грустить, спрашивается?

Воскресное утро доктор Симачев обычно посвящал уборке квартиры. В силу своей профессии, он не выносил грязи и беспорядка. А когда включал пылесос, Рыжик прятался в капюшоне его куртки, что безмерно умиляло хозяина. Кот разбегался, вцеплялся когтями в куртку, быстро-быстро взбирался к капюшону и там укладывался спать. Видимо, чувствовал себя там в безопасности.

А куртку надо новую купить, – подумал доктор, в очередной раз наблюдая за беготней Рыжика, – а то на днях пришел в клинику, а пожилая медсестра Наталья Михайловна спросила:

– Игорь Анатольевич, что это куртка у вас сзади какая-то покоцанная?

– А это мой котейка покоцал, – с улыбкой ответил доктор Симачев, – а что, очень неприличный вид?

– Да уж, Игорь Анатольевич, такой знаменитый доктор… Негоже. Вы себе новую купите, а эту уж котейке оставьте.

– А что, это мысль! – обрадовался он.

«Лева это клево» слыл у них модником. К нему доктор и обратился.

– Левушка, нужен твой совет.

– Мой совет? Вам? – поразился Лева.

– Да не по хирургии. Куртку мне новую купить надо.

– Слава богу!

– То есть?