Рыжий и черный

— И все же не стоило так напрягаться — я мог сам приехать и собрать вещи. — он притянул Лиз за талию и прижал к себе, унимая страх в своем сердце — её волнения не должны коснуться, ей и так трудно из-за болезни. — Я умею собирать вещи. Это несложно.

— Именно, — подтвердила Лиз. — Это несложно. И Брок со своими тренировками тут не при чем. Хотя не будь Брока, я была бы другой и вряд ли тебе понравилась.

Он горько сказал:

— Лиззи, не говори так. Я полюбил бы тебя любую, если бы нам было суждено встретиться.

Она легонько поцеловала его в губы:

— Лгунишка… Я была трусихой и ни за что бы не спустилась в катакомбы, не говоря уже о том, что у нас не было бы ни единого шанса встретиться. — Она оглядела собранные вещи и еле слышно призналась, щекой прижимаясь к груди Грега и вслушиваясь в его мерно бьющееся сердце: — Я уже устала от гостиницы — хочется домой. Туда, что станет домом.

Грег еще крепче прижал Лиз к себе и прошептал куда-то в гладкую прическу:

— Станет. Обязательно станет домом, Лиззи. Иначе и быть не может. Сейчас вызову беллбоя, рассчитаюсь за номер и… Домой.

Лиз отстранилась и заглянула мужу в глаза:

— Но сперва надо принять лекарство.

Он отрицательно качнул головой, напоминая ей:

— Не уверен — второй по времени прием лекарства придется на глухую ночь. Наверное, лучше чуть-чуть подождать и принять позже. — Грег старательно оглядел Лиз: бледная кожа, легкие бисеринки пота на висках, чуть поникшие плечи, но движения не нарушены, и равновесие она удерживает легко. К счастью или к сожалению, но Лиз не умеет быть слабой. Этому её научил Брок. Грег старался не думать о том, что жизнь, быть может, медленно вытекает из Лиз, и что ему страшно за неё. Кажется, ему это не совсем удалось, потому что она выскользнула из его объятий и подошла к столу, открывая коробку:

— Ничего, я умею просыпаться по ночам. Это несложно.

Грег не сдержал смешка:

— Мюррррай. — Этот рыжий прохвост чему только не научил Лиззи. У него была суровая школа, и не понятно: благодарить его или воспитывать… Как принца Анри.

Лиз бросила на Грега косой взгляд, открывая склянку с лекарством. Он взял графин, стоявший на столе, и налил воду в стакан:

— Знаешь, мы в последнее время так часто упоминаем Брока — даже жаль становится, что он дореформатор. Я бы хотел, чтобы он стал восприемником нашего ребенка. Тем, кто внесет его в храм…

Лиз, посматривая на Грега поверх краешка стакана, медленно выпила лекарство и улыбнулась:

— Время еще есть. Еще столько всего может измениться.

Грег качнул головой и промолчал, забирая стакан из рук Лиз. Храм был чем-то незыблемым. Это не то, что меняется — нужны веские причины, чтобы это произошло. У Артура Пятого, когда-то проведшего реформу храма, это получилось лишь по одной причине: он как кость собакам бросил своим соратникам монастырские земли и богатства на разграбление. Сейчас такое уже не провернуть. Или храм должен вызвать такую волну возмущения у народа, что не сможет ей противостоять. Лиз понятливо направила разговор в другое русло — она напомнила:

— Ты говорил, что еще стоит встретиться с принцем Анри.

— Стоит, — подтвердил Грег. — Только вот незадача — я узнавал: принца нет в гостинице, и где он, не знает даже портье.

Лиз нахмурилась:

— Странно. Когда я спросила портье о принце, мне сказали, что он уехал в эллинг — готовит «Левиафан» к плаванию. Будет в гостинице не раньше девяти, а то и десяти вечера.

Грег философски пожал плечами:

— Он никогда и не отрицал, что к тебе у него особое отношение, как и к Андре. Что ж… Если ты в состоянии выдержать поездку на дирижабледром, то…

— Я в порядке, — оборвала его Лиз. — Если тебе важно знать про клятвы, то надо ловить принца прежде, чем он покинет город. Кто его знает, когда снова пересекутся наши пути и пересекутся ли.

— Хорошо, — скрепя сердце согласился Грег. Лиз же приняла лекарство. Ей хуже точно не станет, а он… Он держит свой гнев под контролем — родничок в сердце тут же взорвался волной тепла, обещая помощь.

Они быстро выписались из гостиницы — портье провожал Грега чуть ли не в расстроенных чувствах: за седьмицу он хорошо нажился на золотых, которыми Грег подкреплял его желание молчать о постояльцах. Те золотые — двухгодичное, если не трехгодичное жалование этого портье. Мало кто не из леров держал в руках золотые. Механик, пригнавший паромобиль ко входу в гостиницу, отдал ключи и пожелал хорошей поездки, беллбой быстро загрузил вещи в багажник. Придверник напоследок вспомнил порядок и отдал честь, приложив руку к форменной фуражке гостиницы: а еще каких-то несколько дней назад он демонстративно не замечал Грега. Как все течет, как все быстро меняется, в том числе и отношение окружающих. Время в современном мире ускорилось, и то, что раньше решалось годами, теперь решается за луну, то, что требовало седьмицы размышлений, решается влет. К добру это или нет, еще неясно. Теперь за пару дней можно лишиться репутации и тут же вернуть её.