Рыжий и черный

В кабинете Эвана было тихо. Шуршали изредка бумаги, трещали в камине дрова, шептал за окном редкий, мелкий дождик, стуча по уличному металлическому карнизу. Одли, устроившись на стуле у рабочего стола Эвана, цепко пробегался глазами по материалам дела, захваченного Броком из Управления: распечатки допросов, показания Брендона о результатах вызова душ Отиса и остальных, заключения экспертов. Лео в кресле иногда зевал в кулак, потирал сонные глаза, но тоже упрямо вчитывался. Эван, сидя в каминном кресле, задумчиво смотрел, как пляшет пламя в топке. Брок слонялся по кабинету, раздражая Одли — тот его поймал на очередном заходе на круг и посадил на стул рядом с собой.

Густо пахло лекарствами и кофе — Поттер принес недавно свежий кофейник. Вики хотелось чего-нибудь сладкого к кофе, но она помнила про запрет. Она не была, как Дрейк, сладкоежкой, но так бывает всегда — запретное становится притягательным. Вики, устроившись за рабочим столом Эвана, тщательно перечитывала на второй раз распечатки фиксаторов на допросах Чандлера. Она была благодарна Броку, пусть он опять нарушил все правила, забирая материалы дела из управления. Она хотела быть частью расследования — бросать дело на середине пути или особенно в конце крайне неприятно. Вик так не умела, хотя плечо до сих пор взрывалось болью при неудачном движении, как, впрочем, и остальные части тела — Лео прикрыл её от обвала, но травмы были все равно. Она потерла висок, в котором сейчас словно упорный дятел поселился, и призналась самой себе: все же было бы лучше, присутствуй она на допросе нера Чандлера. Теплые, сильные, ласковые «ладони» прикоснулись к её лбу, прогоняя дятла, и Вик посмотрела на сидящего в кресле Эвана — её с головой затопила волна нежности и счастья, вырвавшаяся из сердца, где всегда теперь жил общий эфир. Она улыбнулась мужу, и тот чуть склонил голову на бок, снова заставляя живительный поток эфира превращаться в тонкий, слабый ручеек, чтобы не отвлекать Вики. Она грустно вздохнула и погрузилась в дело, читая безликие буквы, а ей хотелось слышать голос Чандлера, интонации, понимать его эмоции, которые не могла передать бумага. Вот как он произнес: «Я лично приказал убить Мактира. Я держал его, когда Сайкс пихал его руку под пресс»? Он этим бравировал? Или боялся? Или признавался, чтобы только отстали. Что вообще могло напугать лощеного, уверенного в собственной значимости Барнабаса Чандлера, что могло его довести до признания в убийстве? Храм всегда говорил, что надо признаваться в своих грехах, но как-то преступники умудрялись игнорировать эти призывы.

Что страшнее смертной казни? Пытки? О Тайной королевской службе каких только слухов не ходило. Её уважали, но чаще все же боялись. У офицеров этой службы даже разрешение на убийство было. Все дело в страхе перед Тайной службой? Это было бы… Славно! Только одна неувязка: уже целую седьмицу в газетах Тальмы, Аквилиты и даже Вернии выходили опровержение о пытках Тайной королевской службы из-за Бле… Эша. Это не могло пройти мимо Чандлера. Да и он должен знать, что экстрадиции из Аквилиты нет. Или он не знал? А адвокат, который бы сообщил ему это, придет только завтра, с началом седьмицы. Бешеные белочки, зачем Чандлеру было признаваться?! Может, Чандлер испугался конкретно Фейна? Что с его репутацией?

Вик снова яростно потерла висок. Одли даже не заметил этого — видно, травма головы еще сильно давала о себе знать. Вики тайком сплела очередное целебное плетение и набросила на мужчину. Тот отвлекся от бумаг и бледно улыбнулся ей, а потом снова зарылся в документах.

Она отложила в сторону бумаги и уточнила у окружающий её мужчин:

— Кто отслеживал на этой седьмице столичные газеты?

Эван приподнял в удивлении бровь:

— Что именно интересует?

Вики поджала губу, потом вспомнила Дрейка с «живой мимикой» и заставила себя расслабить лицо:

— Интересует репутация Фейна в газетах… Происшествия с ним, что-то из его службы. Что-то подобное всплывало в газетах? Даже скорее местных. Как освещали его приезд? Впрочем, о чем это я. Тогда Чандлер уже был задержан.

Эван качнул головой:

— Я не говорил Чандлеру, кто приехал из Тальмы разбираться с фальшивоамулетничеством. Это тут ни при чем.

Вик откинулась на спинку кресла:

— Когда я не понимаю, чего испугался Чандлер. Он не из тех, кто легко сдается… Что страшнее смерти?

Брок со знанием дела ответил:

— Только очень долгая смерть. О застенках Тайной королевской службы легенды ходят. — Он промолчал, что прочувствовал на себе эту легенду — Каеде или Ноа забрали себе этот его страх. Вик не стала напоминать, что газеты седьмицу поют оды Грегори Бл… Да Эшу же! Надо быстрее привыкать к его новому родовому имени. И вместе с Эшем оды поются и Тайной службе.

— Было бы славно, чтобы Чандлер настолько испугался Тайной королевской службы, но меня грызут сомнения, что все может быть не так, — признался Эван. — И в газетах, насколько я помню, ничего особого не было. Ничего пугающего, во всяком случае. Тайная королевская служба не отличилась в последнюю луну.