Рыжий и черный

Она с трудом села, прислоняясь спиной к ледяной каменной стене. Из носа текла кровь. Лиз вытерла её рукавом, запрокинула голову назад, но это не помогло — только стала давиться кровью, бегущей теперь в глотку. В ушах стоял неумолчный гул близкого океана. В глазах двоилось и странно светилось — Лиз готова была поклясться, что видит то, что не существует: синее сияние крупинок потенцита на полу и стенах, пляски пыли в воздухе. Фонарь погас, но темно не было. Пока хватало глаз, везде светились тоннели — неярко, идти при таком свете трудно, но лучше, чем полная темнота.

Лиз снова вытерла текущую по подбородку кровь. Надо вставать и идти. Надо! Только сперва понять, куда идти. Думать, почему она тут оказалась, она будет позже. Потом. Не сейчас.

Она встала. Ноги тут же подогнулись, и, чтобы не упасть, пришлось плечом упираться в стену. Вот так, шаг за шагом, в странном синем свете, захлебываясь своей кровью, идти, иначе смерть. Глупо погибнуть сейчас, когда её ждут. Грег. Брок. Даже Андре и несносный Анри.

В воздухе на фоне синего сияния появилось иное — более яркое, тянущееся в воздухе, как нить. Путеводная нить. Лиз пошла за ней, понимая, насколько была глупа в оценке поведения Грега в катакомбах Провала. Она тогда думала, что его вежливость, его галантное обращение — всего лишь боязнь заблудиться в подземельях без её помощи. Как же она ошибалась! Грег мог выбраться из катакомб сам, ведомый такой вот нитью. Ему не надо было обманывать Лиз своим поведением. Он сам по себе вежлив, воспитан, просто немного несдержан.

Лиз гнала прочь мысли о том, почему она видит эту путеводную нить. Да, она помнила, как Кюри стал эфирником. Она знала, чем это грозит ей, но об этом она подумает потом. Не сейчас. Потому что если она заставит себя думать о том, что стала эфирницей, то смысла выбираться из катакомб никакого. Смысл умереть на руках Грега? Уж лучше забиться в уголок и умереть тихо, без диких силовых штормов, как в прошлом году устроила Виктория Ренар. Лучше и честнее умереть в одиночестве, никого не забирая с собой.

Нужно идти. Руки онемели. Ног она уже давно не чувствовала. Она словно плыла где-то под потолком, помня только главное — идти за нитью. Голова кружилась. В глазах то и дело темнело. Но даже тогда за веками что-то тускло светилось, заставляя двигаться.

Когда её кто-то поймал и подхватил на руки, согревая своим теплом, она лишь смогла выдавить:

— Я опасна… Маг… Бло… Ки… Ра… Тор…

— Лиззи, держись, сейчас станет легче. Чуть-чуть потерпи. Самую малость… — уговаривал её самый дорогой голос на свете.

— Грег… — ей было важно сказать, но язык заплетался, а глаза отказывались открываться. — Прости…

— Шшш!

Её положили на холодный пол. Потом вновь подняли, закутывая во что-то теплое, шершавое, пропахшее розами. Шинель Грега, поняла Лиз.

— Все будет хорошо, — пробухтел в этот раз Брок — явно его хрипловатый, до сих пор не исправившийся после заключения в Особом отделе голос. Её левую руку потянули вверх, и Грег возмутился:

— Руки прочь! Лиз моя!

— Но только я…

— Лучше обезболь её кисть, — попросил голос Грега.

С ней что-то делали, но Лиз уплывала куда-то прочь в темноту и одиночество, не в силах больше ничего сказать. Даже путеводная нить за веками погасла.

Брок прошептал тем самым голосом, после которого он шел бить себя обо что-то:

— Это только моя вина. Это я рассказал Лиз про Кюри и то, как он стал магом.

Лиз хотела возразить, но сил не было.

— Моя, — сурово возразил Грег. — Она просила купить ей амулет или механит, чтобы защититься от меня. Я отмахнулся от её просьбы, решив, что время еще есть. Так что, Брок, это только моя вина — из-за меня она пошла сюда, чтобы стать эфирницей.

Запахло океаном. Брок возмутился:

— Откуда ты знаешь эту руну?! Мне Моро…

— Брооооок… Включи мозги — я все твои шрамы знаю. Уж заметить и опознать примитив Карфы, означающий союз, я в состоянии. Как и соотнести его с вашим общим с Викторией эфиром.

Ладонь Лиз полоснула далекая боль, и это было последнее, что было реальным — Лиз провалилась в черноту безумных видений небытия.

* * *

Грег замотал платком рану на ладони Лиз.

— Вот и все… Надеюсь, что этого хватит…

Брок встал, покаянно признаваясь:

— Я остолоп. Давно надо было спуститься сюда и…

Грег не успел его остановить:

— Не смеееей!!! — Брок иногда был таким… Дурным! И как его Одли терпит?!

Эфир вырвался из Брока, ускоряясь и запечатывая опасные штольни навсегда. Брока от слабости повело в сторону, буквально бросая на стену.

— Идиооооот… — выдавил из себя Грег, закидывая на плечо потерявшую сознание Лиз. — И как мне теперь тащить вас двоих?!

Брок гордо выпрямился — упрямый, нахохлившийся, дурной ворон, слишком преданный родным развалинам, — и процедил:

— Ссссссам дойду…

— Придурок, — не сдержался Грег, свободным плечом подпирая Брока. — Нельзя было чуть-чуть подождать и потом наказывать себя?

Брок, отстраняясь в сторону и отказываясь от помощи, возмутился:

— Это было не наказание. Это было решение проблемы. — он тише признался: — Я же потом опять забуду, а кто-нибудь сюда забредет и…