Рыжий и черный (СИ)

— Вы необыкновенная кера, Андре. Небеса, кому-то очень повезет с вами. Я уже который день ломаю голову: почему не мне? — он подался вперед, рукой прикасаясь к плечу шофера: — останови у ближайшей публичной будки телефона: телефонируешь в эллинг — пусть готовят «Левифан». Выплываем немедленно. Еще надо телефонировать сиоре Мариани и принести свои извинения. Заверь её, что вся сумма будет ей выплачена в любом случае. Еще… — он задумчиво потер свой шрам: — телефонируй лер-мэру и принеси мои глубочайшие извинения, но я не смогу присутствовать на вечере. Вроде… Все.

Он повернулся к Андре:

— У вас есть карта или хоть какие-то ориентиры, которые можно дать штурману для прокладки курса?

— Обижааааете, Анри. Есть, конечно.

Он крайне серьезно сказал:

— Я не только дальновиден, предприимчив и здоров, Андре. Я еще больше всего на свете боюсь вас обидеть, задеть и потерять. Моя охрана вам сегодня очень благодарна — вы вели себя осмотрительно и не пытались их скинуть с хвоста.

— Вы так носитесь с моей охраной, как будто меня собираются убить или как малость похитить.

Анри нахмурился, стараясь выглядеть серьезнее некуда, только его вздернутая саркастично бровь все портила:

— Я уже потерял одного рунного кузнеца, который собрался принять участие в вашем проекте, Андре. Так что я не шучу, когда говорю о вашей безопасности.

Глава 36 День четвертый. Цейтнот

Паромобиль добрался до дирижабледрома, когда уже огромную легко узнаваемую сигару «Левифана» вывозили из эллинга. Этот дирижабль было трудно спутать с другими — и не только из-за огромного многоголового морского змея, нарисованного на обшивке, но и из-за многочисленных оспин динамической потенцитовой защиты от атмосферного электричества, позволившим ему пройти Серую долину и преодолевать грозовые фронта.

Массивный парогрузовик с причальной мачтой медленно разворачивал корпус дирижабля против ветра. Андре казалось, что «Левиафан», как норовистый конь, вернее змей, пытается вырваться на свободу — причальная команда, удерживающая корму дирижабля фалами, работала с явным усилием.

В рубке управления гондолы горел свет, и через сплошное остекленение было видно, как готовились к полету мелкие фигурки команды. Занимал место рулевой у штурвала, проверял аппарат телеграфист, ходил по рубке, поглядывая на часы, штурман. Все они были одеты тепло, в форменные комбинезоны и тужурки черного цвета.

Анри вышел из остановившегося возле громадины «Левиафана» паромобиля первым, подавая руку Андре и с удовольствием замечая, как горят от восторга её глаза.

— Он же сейчас вырвется… — пробормотала она.

Анри отрицательно качнул головой:

— «Леви» сейчас уравновешен — он послушнее ягненка.

Андре рассмеялась, искоса поглядывая на Анри — «Леви» её волновал куда как больше принца:

— Я не о том — я не сомневаюсь в профессионализме вашей команды, но… — она, придерживая кепку рукой, запрокинула голову вверх, чтобы рассмотреть весь дирижабль. — Ему не нравится быть на земле. Он создан для небес. Он туда просто рвется.

Со скрежетом отцепилась причальная мачта — парогрузовик поехал прочь, предоставляя место для взлета. Сейчас «Левиафан» удерживался на земле только балластом и усилиями причальной команды, перехватившей фалы и у носа дирижабля. Люки дирижабля были открыты, готовые скидывать балласт.

Полосатая «колбаса» ветроуказателя слабо колыхалась на легком южном ветру — идеальная погода для вылета.

Андре с белой завистью смотрела на парней причальной команды, легко, играючи победившей «Левиафана» и удерживающей его на земле. Анри заговорщицки приблизился к уху Андре и прошептал:

— Хотите проверить — сможете ли удержать «Леви»?

— А можно?

— Конечно! — расцвел улыбкой принц. — Правда, стоит поспешить.

Он протянул ей коварно без перчатки ладонь, и Андре, не задумываясь, взялась за неё. Она подозревала, что у Анри крепкие пальцы, но то, что на них будут мозоли и многочисленные тонкие шрамы, было для неё неожиданностью — принц все же.

Они, как дети, держась за руки, побежали к одному из фалов — у самого носа дирижабля. Анри перехватил фал у недоуменно замершего парня в простой рабочей одежде и сказал Андре:

— Хватайся. И ничего не бойся — он рвется в небеса, но пока скован балластом.

Андре взяла двумя ладонями крепкую, плотную веревку, напрягаясь и подспудно боясь, что её тут же вырвет из рук. Анри вероломно отпустил фал и прошептал на ухо девушке, всматривающейся, запрокинув голову вверх, в сигару дирижабля:

— «Леви» полностью в твоих руках.

Андре сглотнула — принц знал толк в ухаживаниях. Фал чуть дрожал в её руках, словно «Леви» уже рвался в небеса, хотя скорее всего это была лишь вибрация от ветра.