Читаем Рыжий Ястреб полностью

Почти сутки он не слезал с седла, изредка останавливаясь у изрядно иссякших в это засушливое время года придорожных родников, чтобы утолить жажду. Что до еды, так у него не было ни крошки во рту со вчерашнего вечера. Не было и ни одной монетки в его карманах, правда, это беспокоило его немного меньше, чем голод, становящийся понемногу слишком досадной помехой. Есть ли деньги, нет ли их, унывать было не в его привычке. Он был еще молод и всегда предпочитал надеяться на лучшие времена и их скорейшее наступление.

Теперешнее положение юного путника можно было назвать переходным. А хмурое выражение его лица свидетельствовало скорее о том, что переход этот происходит от лучших времен к худшим, а если и наоборот, то желанный переход непростительно затянулся.

Так, штаны всадника были пропыленными, потрепанными и в нескольких местах прожженными искрами костра. Кожаная безрукавка на меху была с чужого плеча, причем с плеча явно хлипкого, потому что, натягивая вещь на себя, юноша едва не сгубил ее совсем: шов на спине разошелся и еле держался. Но зато налицо были кое-какие удачи: новые сапоги из мягкой телячьей кожи и золоченый широкий браслет, украшавший правое запястье. Каким путем эта роскошь попала к нему, оставалось только догадываться.

В седле он сидел так, словно прикипел к нему с младенчества, да и по сторонам поглядывал хоть и пристально, но без излишнего напряжения. Даже сгустившаяся темнота не смущала его. Чуть прищурены были синие глаза, да рука, огромная и мускулистая, не выпускала поводьев, только и всего.

Въехав на постоялый двор и чуть не сшибив в воротах невысокого пешего странника в плаще с капюшоном, юноша прежде осмотрелся и, не обнаружив вокруг явной для себя опасности, спешился и кинул поводья подбежавшему слуге. Тот принял их, но не сдвинулся с места, выразительно глядя на путника.

— Деньги? — недобро уточнил приезжий и опустил ладонь на рукоятку внушительного кривого кинжала, торчащего за поясом. — Утром.

Слуга потупил взгляд, вздохнул, но повел лошадь под навес к коновязи, верно рассудив, что, не споря с приезжим, он имеет какой-то шанс все-таки получить деньги хотя бы утром, а, вступив с этим грозным молодцем в перепалку, скорее всего получит удар огромным кинжалом, который при желании можно было бы поименовать маленьким мечом.

Приезжий был очень молод. Это и все, о чем можно было сказать с уверенностью. Точнее же определить возраст юноши было намного труднее. Вводили в заблуждение огромный рост, широкие плечи и полная достоинства поза. Язык не поворачивался назвать юнцом того, чьи глаза столь уверенно и грозно поблескивали из-под темных бровей. Черты загорелого лица были крупны и грубоваты, но выразительны. Ярко-синие глаза его говорили о том, что впервые этот человек увидел свет в далеких северных варварских землях, а плотно сжатые губы и сдержанная неторопливость движений давали понять, что прежде чем попасть в этот засушливый край, юноша успел пережить достаточно, чтобы теперь держаться с достоинством человека, не раз смотревшего в лицо опасностям и лишениям.

Приезжий усмехнулся вслед слуге, а затем глубоко вздохнул, взлохматил ладонью буйную гриву черных густых и длинных волос и огляделся вокруг. Он не бывал прежде в этом забытом богами месте, но вынужден был признать, что этот постоялый двор ничем не отличается от других грязных забегаловок, которые стояли на стекающихся в Шадизар дорогах и существовали только на доходы от постоя проезжающих.

Все в этом убогом месте, и малочисленные домишки, и постоялый двор несли отпечаток дремучей бедности, убогости и безысходности. В этом крайне незавидном углу мироздания никогда ничего не менялось — ни природа, ни люди, ни обстоятельства. Юному варвару это было прекрасно известно, поэтому он со знанием дела быстро, но внимательно оглядел двор, забитый лошадьми, вооруженными людьми, сидящими на тюках, рабами, что сгрудились то тут, то там, окруженные охраной.

Увиденное не вдохновило юношу, блеск синих глаз поутих, и, судя по всему, особый интерес его к обитателям постоялого двора пропал. Очень возможно, что в тюках и мешках, принадлежащих караванщикам, было множество интересных и дорогих вещей. Но поживиться за их счет юноше не светило. Связываться с вооруженной охраной каравана он не желал, потому что несмотря на присущую юности дерзость и слегка завышенное самомнение, безмозглым самоубийцей он не был. Если уж ввязываться в заварушку, то сперва стоит трезво просчитать шансы.

Постояв немного, путник прошел в помещение трактира. Едва он переступил порог, как к нему с разных сторон устремились, встряхивая кудрями и качая бедрами, несколько продажных девок, заискивающе улыбаясь.

Перейти на страницу:
Нет соединения с сервером, попробуйте зайти чуть позже