Рыжий Орм

— Я ухаживала за этим троллем Властелином много лет, — кричала она, — и он кормил меня за это. На что же я буду теперь жить, когда он умер? Слышишь, старик, что я говорю? Теперь у нас появился новый священник, молодой и красивый, он выглядит умным и сговорчивым и поспособствовал его смерти, так что никто не может отрицать, что она произошла вовремя. И что же теперь ты мне предлагаешь? Бросить этого молодого священника на копья, чтобы никому не было от этого проку! Так вот, я говорю тебе: его следует отдать мне. Взамен погибшего Властелина. Это способный священник, и он руководил плясками вокруг камня ко всеобщему удовольствию, а через девять месяцев весь Веренд увидит, насколько действенны его заклинания. К такому священнику многие будут льнуть да носить щедрые подарки, так что и мне перепадёт кое-что: при этом я либо возьму его в дом как мужа, либо сделаю своим рабом. А что он будет делать на копьях? Сам лежи на них и смотри в небо, если ты совсем ума лишился от старости и учёности! Это мне надо присудить его как виру за убийство, если в мире ещё есть справедливость. Слышишь, что я говорю?

Она потрясла своими кулаками перед носом Угге и, похоже, намеревалась плюнуть в него.

— Она права, она права! Катла права! — загалдели женщины. — Мы хотим оставить его у себя вместо Властелина! Нам нужен такой священник, как он!

Угге заслонился обеими руками и закричал что есть силы, чтобы заставить женщин угомониться. А возле него Улоф Летняя Птичка чуть с камня не падал от радости, видя затруднительное положение самого мудрого судьи.

Но вот поднялся со своего камня Соне Ясновидящий и заговорил так громко, что все умолкли.

— Пусть будет мир на этом тинге, — сказал он, — и пусть умные люди терпеливо отнесутся к этим женщинам. Плохо будет, если мы нарушим мир, и хуже всего это будет для вас, женщины. Ибо в таком случае мы осудим вас на порку, причём на глазах у всех остальных: мы выпорем вас розгами — березовыми или орешниковыми. И это наказание будет для вас большим бесчестьем. И всю вашу оставшуюся жизнь люди будут смеяться, завидев вас, а этого никто из вас не захочет. Так что давайте прекратим крик и препирательства. Я хочу спросить у вас только одно, прежде чем вы уйдёте отсюда: ударил христианский священник Властелина или же нет?

Женщины притихли. Они в один голос отвечали, что священник вовсе не трогал Властелина, что он только выкрикнул что-то и поднял свой крест, а старик скатился с камня и умер. Это чистая правда, говорили они. Ибо они могли бы сразу сказать правду, если бы знали, зачем это нужно.

На этом женщины удалились, и Катла тоже, вместе со своим пленником, а тем временем Угге совещался со своими выборными. Некоторые считали, что священника следовало бы убить, ибо совершенно ясно, что он каким-то колдовством лишил Властелина жизни, и с христианским священником нужно покончить чем раньше, тем лучше. Но другие воспротивились этому и заявили, что тот, кто сумел колдовством отнять у Властелина жизнь, должен, наоборот, остаться в живых. Ибо тогда-то он уж точно поможет женщинам. А кроме того, надо подумать и над тем, что сказала старуха, раз никто из жителей Гёинге не будет требовать себе виру. В конце концов Угге решил, что Катла может оставить у себя священника в качестве раба до четвёртого тинга с этих пор и использовать его по своему усмотрению. Ни Соне, ни кто-либо другой не возражали против такого решения.

— Я и сам не смог бы рассудить лучше, — сказал Орм брату Виллибальду, когда они заговорили об этом. — Теперь магистру предстоит поладить со старухой. И он так или иначе попал в рабство к смоландцам.

— С ним был сам Дух Святой, несмотря на все его немощи, когда он выступил против язычника на камне и всех этих мерзостей, — сказал брат Виллибальд. — Теперь может статься, что он послужит во славу Божию.

— Что ж, может быть, — ответил Орм, — но самое лучшее, как мне кажется, это то, что мы отныне простились с ним. Конечно, мужчина может быть охоч до женщин, и не только до своей жены, но и до других, когда он находится в походе. Здесь сказать нечего. Но я против того, чтобы мужчина, вроде этого, к тому же полный неумеха и христианский священник, так сводил с ума всех женщин, едва они только завидят его. Такие вещи кажутся мне несправедливыми и противоестественными.

— Он многое искупит, — сказал брат Виллибальд, — когда эта старуха Катла запустит в него свои когти. Поистине, желал бы я оказаться во рву с голодными львами, вместе с пророком Даниилом, о котором я тебе рассказывал, нежели в шкуре этого магистра. Но на всё воля Божия.

— Пусть же Господь и впредь благоволит к нам, — сказал Орм благоговейным тоном.