Рыжий ослик или Превращения: книга о новой жизни, которую никогда не поздно начать

Это был не простой выбор. Шухлик очень привык к Дивану-биби и к его саду Багишамал. Он как-то растерялся. К счастью, вспомнил об известном Буридановом осле, который, оказавшись между двумя охапками сена, так и помер с голоду, не решив, до какой из них сперва дотянуться. Хотя трудно поверить, что Буриданов осёл был настолько болваном.

Вероятно, он хотел послужить истории в качестве поучительного примера сомнений и колебаний. И пожертвовал жизнью во благо других ослов.

"Пора уже быть самостоятельным! — решился Шухлик. — Какие сомнения? Разве мне не по силам забрать маму-ослицу у хозяина Дурды?!"

Действительно, довольно глупо, когда один сад сидит внутри другого. Чем больше на свете независимых бродячих садов, тем лучше! У каждого должна быть своя собственная судьба. Если есть ангельский колокольчик в душе, судьба найдёт тебя в любом уголке этого мира и будет счастлива.

Шухлик назвал свой сад — Шифо, в честь священного селения атлантов. Только не знал, какое отчество ему дать. Багишамалович или Шухликович? А может, вернее — Диванович?

— Да не мучайся ты, золотой садовник! — рассмеялся Диван-биби. — Главное, сам не забывай о его происхождении, а для отчества он ещё слишком молод.

Шухлику и саду Шифо устроили шумные проводы. Собрался струнно-духовой оркестр, как в тот памятный вечер, когда ослик впервые танцевал с Ок-Тавой.

Играли марши и пели романсы. Нежно позванивали, желая друг другу счастливого пути, два платана-позвоночника — дед с внуком. А джинн сочинил неугасающий фейерверк, замерший в небе, словно Северное сияние.

К ослику потянулся длинный хвост за прощальными объятиями и поцелуями — еноты-полоскуны, тушканчик Ука, дикобраз Жайра, петух Хороз, фокусник Хамелеон, кукушка Кокку, выдра Ошна, сурок дядюшка Амаки. Словом, все обитатели сада Багишамал были тут как тут и затискали Шухлика почти до головокружения. Даже Малай успел влезть несколько раз без очереди, хотя и не думал расставаться со своим повелителем.

Диван-биби вылепил из глины целую стайку райских птичек и выпустил их в сад Шифо, где оказалось уже немало жителей. К примеру, семейство лиса Тулки, поменявшее тесную нору в пустыне на просторный горшок в саду, сорока Загизгон, а ещё кроты и слепыши из семейства мышиных, выпавшие со «слепым» дождём. Не говоря уж об Ок-Таве и красном Малае.

Грустно было расставаться с Багишамалом и дайди Диваном-биби. Деревья двух садов махали ветвями до тех пор, пока ещё виднелись в пустыне, пока сад Шифо не скрылся за горизонтом.

Шухлик направился прямо за своей мамой-ослицей.

По дороге сад принимал всех, кто хотел в нём поселиться. Ранним утром, когда Ок-Тава только что спустилась с небес, прилетел жаворонок Жур. А к полудню повстречали черепаху старушку Тошбаку. Она так обрадовалась, что едва не выскочила из панциря.

— Я знала, дорогой ослик, что мы увидимся! Иначе и быть не могло! — ползала она вокруг Шухлика, осматривая его со всех сторон, как одно из чудес света. — Чуяла, что на склоне лет поживу в саду!

Ну, а разве могла не почувствовать мама-ослица, что её золотой сынок неподалёку? Вместе с кошкой

Мушукой они затемно сбежали со двора хозяина Дурды и поспешили в пустыню.

Мама-ослица глазам не поверила, завидев целый поющий и цветущий сад, быстро шагавший навстречу. Она подумала, это мираж, фата-моргана! А когда разглядела осьмикрылую Ок-Таву и красного Малая, величиной с верблюда, чуть в обморок не упала от таких немыслимых диковин.

Кошка Мушука поддержала её и передала, как говорится, с рук на руки, под опеку Шухлика, — вместе с приветами от тётки Сигир, дядьки Бактри и от раскаявшегося козла Таки, который особенно застыдился, почувствовав себя прощёным.

Мама-ослица еле доставала головой до плеча Шухлика, так подрос и возмужал сынок, но для неё остался всё таким же маленьким рыжим осликом, как прежде до разлуки. Они простояли бок о бок до вечера, разговаривая без умолку обо всём на свете и решая, куда путь держать.

Жители сада Шифо уже залезли на лесенки-стремянки и собирали урожай. Малай знакомил кошку Му-шуку с местным населением.

Ок-Тава поднялась, как обычно, в ночное небо, откуда мигала Шухлику своими звёздами. А на рассвете золотой ослик пустился рысью в дорогу, которая, вливаясь в другие, вела по всем закоулкам мира и возвращалась назад, чтобы проведать Дивана-биби, выпить с ним зелёного чая и послушать, как позванивают два платана и беседуют два сада — старый и молодой.

В здешних краях, когда строят дом, последний кирпич не кладут — оставляют ещё дело, заботу в жизни. Так и в этой истории об ослике Шухлике последняя строчка не дописана, хотя каждый сможет её додумать.

Вот она. Шухлик был счастлив каждую секунду, и сад его Шифо цвёл утром и давал урожай к вечеру, и все мечты золотого ослика…

Упражнения атлантов, добытые джинном Малаем

Для ушей