Рыжик

— СТИРЛЕЦ МАРИЮ ИОСИФОВНУ! ЗНАМЕНИТУЮ МАШУ-РЫЖИКА!!!

Не может быть… Это он меня что-ли? Но я ж сержант всего…

Гром аплодисментов был ему наградой!

Все оборачивались и смотрели на меня. А я сидела и боялась пошевелиться. Это неправда! Это розыгрыш наверно! Не пойду позориться!

— Мария Иосифовна, ну что же вы? Мы ждём Вас!

Меня стали все пихать и всё же вытолкнули на сцену.

Я стояла в полуоборочном состоянии. Господи, за что меня так позорить то сейчас будут? Я ж не сделала ничего…

Дядька кинулся радостно жать мне руки. Зал опять взорвался аплодисментами.

— Разрешите Вас поздравить…

— Простите, но это ошибка! Я сержант, не старший…

— Никакой ошибки! Вам присвоено звание старшего сержанта! Итак, разрешите поздравить и вручить заслуженную награду!

И сует мне в руки коробочку и грамоту.

Точно мне…

Голос куда-то пропал…

— Служу Советскому Союзу… — прохрипела.

Всё равно не слышно ничего из-за аплодисментов…

… Наконец-то меня выписывают! Прошла медкомиссию. Меня хотели списать по возрасту. Уговорила их кое-как. И то, опять газета мне помогла. На этот раз уже местная. Приезжали в госпиталь два корреспондента, для фотографирования заставили меня надеть форму с наградами. Но я отказалась наотрез фотографироваться лохматой. Повезли к лучшему городскому мастеру. Что интересно, тоже еврею! Постриг он, конечно, шикарно! Но с меня денег не взял. Может газетчики ему всё оплатили?

Короче, статья вышла. Как всегда, правды в ней мало. В основном вольное сочинение на тему… Но героическое…

Выписали меня короче. Годна без ограничений после отпуска. Месяц дали…

А поеду-ка я к бабушке! Полк опять на переформировании. Как раз успею вернуться…

Саратов встретил меня снегом и военным патрулем.

Вижу, молоденький лейтенант хочет продолжить знакомство и тянет время. Не отдает документы. Напомнила ему, что я вообще-то только что из госпиталя, а на улице мороз. Могу простыть и заболеть. Отвязался, слава богу…

Иду по городу, глазею по сторонам. Неплохой городок. Мне он нравится. Где-то здесь росла и училась Маша… Наверняка друзья и подружки есть. Я же их не помню, точнее не знаю. Машина память у меня не сохранилась.

…Вот это номер! Пришла, не думая вообще. На автопилоте. Я ж просто шла, гуляла можно сказать. И пришла… Похоже, вон тот дом бабушки Маши. Наверное сработала память тела. Читал я раньше про такое… Стою, думаю, как же приподнести явление Маши бабушке. Я писала ей из госпиталя, но не сообщила, что приеду.

— Товарищ военный, вы кого-то ищете? — со спины слышится женский голос.

Оборачиваюсь. Стоит старушка пониже меня, в старинном пальто и вязанном платке. В руках какая-то кошёлка.

Выражение ее лица меняется с любопытного на удивлённое. Она роняет кошёлку и прикрывает рот руками.

А лицо-то знакомое… Папа на нее похож… Был…

— Маша! Внученька! — крик на всю улицу…

Бабушка…

Мы стоим посреди улицы, обнимаемся и обе плачем.

Вокруг собирается толпа. Откуда набежали только? Ведь не было ж никого.

Вокруг щепотки:

— Машка…

— Машка Стирлецева приехала…

— Рыжик приехала…

Я поднимаю бабушкину кошёлку и мы идём с ней домой…

Меня накормили от пуза! Ну да, худая я ещё после госпиталя. Приходили соседи и ещё приносили своё. Откуда-то появилось вино.

Я достала фляжку с коньяком от Василия Сталина. Как знала… Народ с уважением передавал фляжку из рук в руки, нюхал, но пить никто не стал. Как же! Сам Сталин подарил! Ну и что, что не сам, а сын? Вон у Машки знакомцы какие! А сын то с Машкой вместе воюет! Тоже герой-лётчик! Цельный капитан! А Машка сержант старший! Маленько пониже капитана. Это как старший унтер при царе. Ого чин какой…

Постепенно все разошлись.

— Сильно же ты изменилась, внученька… Другая стала…

— Бабуль, миленькая, прости меня, но я после контузии ещё многое вспомнить не могу…

Тебя вот увидела и вспомнила. А до этого не могла никак лицо вспомнить…

— Внученька! Бедняжка! Как же…

Вроде и не соврала я, а получается, что обманула… Стыдно…

Я вывалила на стол все продукты, что привезла с собой. Бабушке пригодится…

Я отъедалась, отсыпалась, отдыхала душой. Бабушкина еда хоть и не отличалась большим разнообразием, но была вкусной и питательной. Как-то я спросила ее, почему она зелёный лук не выращивает? Вон же сколько лука у нее висит…

Бабушка удивилась.

— Так это же обычный лук. Не зимний!

— Ну и что? Он так же растет… Ставишь в воду и все дела…

Странно, они почему-то не знали такого…

Теперь у нас и всех соседей на подоконниках зеленеет лук посреди зимы… Сказала, что в госпитале про это узнала…

Я посмотрела на награды отца. Маленькая такая звёздочка. Золотая. И орден Ленина. И Грамота… Посмертно наградили папу…

Вот и прошёл мой отпуск… Я была в школе. Пригласили. Чувствовала себя ну очень неудобно. Дети смотрят так восторженно на меня. А бывшие одноклассники с завистью. Я-то уже воюю и награды имею, а они не успеют на войну. Одноклассницы же с ревностью. Вон какая известная стала. Газеты обо мне пишут… Я подарила школе вторую газету. Первая у них уже есть. Сделали общее фото. Ну и мое отдельное тоже, конечно. Устала от них немного…