Рыжики для чернобурки (СИ)

«Ничего, — подумала Адель, здороваясь с Роем и соседом. — Как-нибудь отоврусь. В конце концов, заявлю всем, что закрутила роман с полицейским, чтобы выбить себе постоянное разрешение на выезд с фермы. И хочу завести второго ребенка, чтобы скостили срок во время очередной амнистии. И гарантированно продлить домашний арест — Лютик-то растет».

Глава 5. Валериан. Ярмарка

Глава 5. Валериан. Ярмарка

Утром пришлось сделать над собой неимоверное усилие — не зарычать, не вцепиться зубами в загривок Адели, вынуждая остаться и никуда не уходить. В идеале — не вставать с кровати.

Хотелось, чтобы его избранница лежала под ним, вздрагивая от отголосков удовольствия, сонно подтверждала: «Да, хорошо». Грела, унимая боль. Вот оно, доказательство, что Адель — его истинная пара. Альфа быстро исцеляется рядом со своей половинкой, и сейчас Валериан познал эту истину на себе — локти и колени чесались, тело желало размяться, проверяя допустимую нагрузку. Он осторожничал, страшился, боль вернется, но опасения были напрасны — с каждым часом становилось все лучше и лучше.

Утренние собственнические замашки укоротил Лютик, потребовавший завтрак. Лисенок, которого Валериан вначале побаивался — мелкий альфа, шустрый и бесцеремонный. Удастся ли его задобрить? А если начнет воротить нос, заявит Адели: «Пусть дядя уходит, я тут главный»? Что тогда?

Страх лопнул как мыльный пузырь после первого кленового листа, подобранного с газона. Валериан вспомнил, что хотел насобирать разноцветных листьев, засушить и наклеить на холст — когда-то они делали такую поделку на уроке изобразительных искусств, и у него хорошо получилось. Папа обещал купить рамку и стекло, но закрутился в заботах, и поделка два месяца лежала на шкафу, пока шестикласснику Валереку не пришло в голову попинать футбольный мяч в доме — по случаю снега и зимы. Удар мяча сбил поделку, смял холст, раскрошил сухие листья. Валерек убрал мусор, решил сделать другую композицию — из кленовых листьев — да так и не собрался. Завертелся в карусели школьных дел.

Взрослый Валериан задумался о декоративном творчестве, когда они с напарником сидели в засаде. Дело было осенью, во дворе подозреваемого. На перилах веранды висела холщовая тряпка, а на нее падали кленовые листья. Падали, некоторое время висели, цепляясь за нити, и соскальзывали, пополняя ворох на дорожке. Тогда-то и мелькнула мысль: а ведь можно повторить. Купить кусок холста, засушить листья, прикрепить для объема ветку с плодами шиповника или коробочками физалиса, как на осенних венках, и украсить жилище чем-то кроме политической карты. Рамочек продавалось много, не надо было ждать, пока папа вспомнит и купит, а пинать мяч в квартире Валериан не собирался — по отсутствию мяча. Он почти решился насобирать листьев — никто бы не увидел и не узнал — но подрался со Светозаром и утратил тягу к искусству из-за сопутствующих проблем.

Мелкий Лютик мог послужить надежным щитом от насмешек — оказалось, что с ним вместе интересно пришпиливать птичек к тыкве — и Валериан воспрянул духом. Засушенные листья, лото, как у сына Анджея, настольный хоккей как у сына напарника — на первый месяц хватит развлечений и дел.

Для начала — чтобы отвлечься от мысли запереть Адель в спальне — Валериан наобещал Лютику кучу всякого барахла. Он надеялся, что мелкий огненный альфа захочет вернуться к подушечкам и тыкве, и это смягчит сердце матери-лисицы. Валериан понимал, что влип по уши, втрескался в «лесную сестру», и судорожно обдумывал, какими выгодами можно привлечь на свою сторону — сторону света — идейную противницу режима, если Адель окажется идейной.

Он помнил приступ паники и отчаяния, накрывший его после того, как Адель сбежала из кафе. Хозяин тряхнул его за плечо, сочувственно спросил: «Будешь есть мясо или упаковать с собой?». Валериан выбрал «с собой», и, по наитию, попросил продать ему и птичек, и тыкву, хранившую запах лисенка. В такси, удерживая на коленях падающую клетку с листьями, он думал: «Я найду их на ярмарке. Она сказала, что приехала продавать товар. Найду, уговорю хоть на часок зайти в гости... а вдруг Лютик вспомнит про птичек и листья? Я скажу, что все забрал и положил листья сушиться».

Первоначальный план — отлежаться, чуть-чуть остыть и идти на ярмарку — рассыпался после взгляда на омоновский патруль. Волки были злыми, и Валериан, добравшись домой, позвонил дежурному и узнал про облаву. Беспокойство выгнало на улицу, заставило бродить на негнущихся ногах, сжимая в кулаке пластмассовую канарейку, отдыхать на лавочках. Можжевеловый дым от очередной жаровни возле алтаря Камула взбодрил, погнал к вокзалам — Адель могла пойти туда, если ищет ночлег.