Рыжики для чернобурки (СИ)

Он доехал до управления, трижды нарушив правила дорожного движения. Ворвался к командиру, преодолев сопротивление дежурного, выложил на стол ключи от сейфа и инспекторского кабинета, добавил служебное удостоверение и сказал:

— Я сейчас напишу заявление об увольнении.

— Седой, ты что, сдурел в оплачиваемом отпуске? Мухоморов на ярмарке напробовался?

— Прошу принять заявление, чтобы вам не пришлось увольнять меня по утрате доверия.

— Седой...

В кабинете повисло тяжелое молчание.

«Благословение Камула или Хлебодарной недоказуемо. Я не смогу предъявить листок с печатью из небесной канцелярии, подтверждающий, что это истинная связь».

— Какова причина? — спросил командир, справившись с эмоциями.

— По состоянию здоровья, — не моргнув глазом, соврал Валериан. — Сильные головокружения после контузии.

— И что ты будешь делать, если медкомиссия признает тебя годным?

— Уволюсь в связи с невыполнением мною условий контракта. Средства, затраченные на обучение, я уже отработал, выплачивать ничего не придется.

— Бери бумагу, пиши, — командир подвинул ему лист и ручку. — На словах объясняй реальную причину, иначе не завизирую.

Валериан старательно исписал лист, попутно сообщив о своей связи с Аделью, нежелании ее разрывать и намерении вступить в законный брак и усыновить Лютика.

— Усыновить. Внука Морана, — с утвердительной интонацией проговорил командир.

— Да, — Валериан улыбнулся, не контролируя себя. — Лютик славный. А Адель классная. В принципе, можно было бы и не заморачиваться. Если мы поженимся, меня тут же вышибут из УБЭТ. Но я не хочу доставлять вам неприятности.

— Я подпишу заявление, — внимательно посмотрев ему в лицо, сказал командир. — Сегодня будет готов приказ, что тебя отстранили до прохождения медкомиссии.

— Форму надо сдавать?

— Как-нибудь не обеднеет государство без твоей ношеной куртки. Нашивку отпори. И погонами в городе не сверкай.

— Так точно.

Валериан проследил, как командир подписывает заявление, встал и вышел, чувствуя неимоверное облегчение. Он прекрасно понимал, что в ответ на предложение руки, сердца и янтарно-кораллового браслета Адель может рассмеяться ему в лицо. Есть вероятность, что ему придется нарушать границы фермерских владений покойного Морана-«Ворона», подставляться под обвинение в неприкосновенности жилища, валяться в ногах, умоляя, чтобы его впустили и не прогоняли прочь.

«Заранее-то что страдать? Как будет, так и будет».

Он заехал домой. Кое-как срезал нашивку с рукава куртки, переворошил справочник по стрелковому оружию и убедился, что память ему не изменила. Первая салфетка-записка лежала между страниц. Буквы Адели были ровнее, перекладины выезжали влево. Кардамон с перцем писал наклонно, украшая вторые палочки «м» и «ц» загнутыми хвостиками. Валериан закрыл справочник, положил вторую записку в полку без стекла и поехал к стадиону, напоминая себе, что теперь не сможет избежать штрафа на нарушение правил дорожного движения, показав удостоверение.

Успел минута в минуту — припарковался, когда Адель с Лютиком подходили к стоянке. Вышел из машины, принужденно улыбаясь, сообщил:

— А у меня новость.

— У меня тоже новость, — ответила Адель. — Надо будет поговорить. Только сначала выпьем кофе. Кофе хочу — умираю.

Глава 6. Адель. Время перемен

Глава 6. Адель. Время перемен

Связной явился в полдень. Адель не ожидала быстрого ответа на свое письмо, поэтому нешуточно удивилась, услышав пароль-вопрос:

— А вы готовите ежевичный сок с бузиной и базиликом?

— Нет, — отзыв она выдала машинально. — Это сочетание дает прогоркший привкус, да и сок быстро скисает.

— Не может быть! — фальшиво возразил связной. — У меня осталась записная книжка с дедушкиными рецептами. Он очень хвалил бузину с базиликом. Возможно, дело в пропорциях. Между прочим, записная книжка продается. Хотите взглянуть? Рецепты зашифрованы, но за умеренную сумму вы получите шифр в подарок.

— Единицы измерения трав и ягод?

— Аптекарские унции.

Ответ на контрольный вопрос был правильным. Адель изобразила задумчивость и сказала:

— Можно глянуть. Джерри! Присмотри за товаром, я отойду.

Они удалились к брезентовой стене, спрятались за пустые бочки, склонились над потрепанной записной книжкой, соприкасаясь головами.