Рыжики для чернобурки (СИ)

За следующую — предпраздничную — неделю они чуть не утонули в водопаде знакомств и подарков. Прихожане соревновались, одаряя Лютика разноцветными подношениями. Папа выгреб из закромов все вышитые полотенца и старые накидки, маленькая спаленка неумолимо превращалась в тряпочный склад. Лютик успевал всё: собирать дань, украшать елки, бегать в гости в дом Бранта и Эльги, чтобы посмотреть на игрушечную железную дорогу, потрошить коробки с гирляндами в часовне и пробовать выпечку у всей округи.

Папа сиял — даже Эльгу почти не ругал, когда выяснил, что та знакома с Аделью и Лютиком, а ему ничего не рассказала. Продавщица Лиза поймала Валериана возле часовни и ехидно прошипела: «Я же говорила, что чернобурки самые ветреные! Бедной Адели за тобой пришлось долго гоняться, чтобы ты ее выслушал и узнал, что у тебя есть ребеночек. Ничего, теперь не отмашешься, папа тебе сбежать не даст, женит и проследит, чтобы ты вел себя прилично». Валериан так хохотал, что даже отдельной проповеди ей пообещать не успел — получил взбучку от папы и смылся домой, а по пути столкнулся и разговорился с Брантом. Бурый разрывался между конюшней в поместье родителей Эльги и работой в вагонном депо. Уже перешел на полставки, но это мало помогало. Валериан ему посочувствовал, но вникнуть в подробности не успел — к воротам подъехал знакомый автомобиль.

Мерзавец Розальский, спевшийся с вороватым Светозаром, и пытавшийся устроить покушение на его драгоценную персону, явился в гости. Да не просто, а с сыном — что исключало первоначальный план прямо сразу дать Розальскому в ухо, заставляя раскаяться.

Мелкий волчонок в длиннополом зимнем пальто выбрался из машины, пыхтя, вытащил с заднего сиденья цветочный горшок. Маленькая елочка, наряженная крохотными шариками, заманчиво сверкала. Лютик, выглянувший из калитки, прилип взглядом к сияющему сокровищу. Волчонок донес елочку до ворот, поставил на снег, протянул Лютику ладошку и представился:

— Влас Анджеевич Розальский.

— Лютобор, — скромно ответил Лютик и пожал протянутую ладонь.

Влас Анджеевич поднял елку и сообщил:

— Лютобор, это вам и вашему семейству. С наступающим Днем Изгнания Демона Снопа.

— Заносите, — благосклонно кивнул Лютик и широко распахнул калитку.

— А ты подожди, — проговорил Валериан, заступая дорогу Анджею. — На улице пока постоим.

Брант, почуявший, что дело пахнет керосином, быстро сбежал к себе.

— А в чем проблема, я не понял? — нагло спросил Розальский. — Ты как будто не рад меня видеть.

— Забыл чудесный план? По башке, свяжем, увезем. Положим на недельку в подвале.

— Так не дали же! — удивился Анджей. — Ты хуже прокурора! За намерение не судят.

— Я тебе сейчас покажу прокурора! — пообещал Валериан и прыгнул, роняя рослого волка в снег — чтобы исключить весовое преимущество.

Глава 10. Адель. Еловый бор

Нельзя сказать, что Адель не видела доброты. Ей помогали — чаще те, от кого не ждала. Но разница в доброте родителей Джерри и отца Валериана была заметна невооруженным глазом. Жрец Мельхор мог помочь даже во вред себе, действовал, думая только о благе спасаемого. Остальные руководствовались собственными интересами, жертвуя нуждающемуся необременительные крохи. Именно поэтому Адель почувствовала себя как замерзающая, внезапно оказавшаяся возле горячей печи — отец Валериана так щедро одарял ее добротой и любовью, не требуя ничего взамен, что ей временами становилось душно. Не хватало глотка ледяного недоверия, заставлявшего держаться в тонусе.

У Лютика таких проблем не было. Он купался в волнах всеобщего обожания, обдирал прихожан, как липку — одних прищепок насобирал полтора ведра, причем ведра тоже были пожертвованные. Адель пыталась протестовать, отбирала и прятала полотенца и скатерти, возвращала хозяевам любые бусы и браслеты не из пластмассы, но ничего не помогало: Лютик снова уходил на обход и возвращался с коробками и ведрами, принося пеструю смесь съедобного с несъедобным — от занавесок до пряников.

Ко Дню Изгнания Демона Снопа они нарядили елку, украсили ее большими шарами и гирляндами из искусственного винограда и осенней листвы с физалисом. Осенние и летние гирлянды были идеей Лютика, распотрошившего подсобные помещения в часовне. Адель его отговаривала, напоминала о том, что на елку вешают именно елочные игрушки, но не смогла превозмочь волеизъявление отца Мельхора. Тот сказал, что ребенку виднее, и этим разрешил все украшательские споры.

Несмотря на предпраздничную суматоху, Адель успела прикупить новых вещей: обувь, три платья, два брючных костюма и несколько комплектов красивого кружевного белья. Побывала в парикмахерской, где ей аккуратно подрезали пряди и придали копне волос благородную форму. А еще они с Валерианом успели сдать документы в ЗАГС и посмотреть три дома. Ни один не подошел, да и цены неприятно удивили — Ключевые Воды стали пользоваться популярностью у северян, земля вздорожала, а за строения из кизяка и палок хотели как за кирпич. А иногда как за черный кирпич ручной работы с обжигом натуральным углем.