Рыжики для чернобурки (СИ)

К воротам подъехала машина, из которой выгрузилось семейство Розальских, и во дворе тоже стало невозможно сделать шаг: Влас Анджеевич долго и церемонно вручал Лютику еловый венок с лентой и колокольчиком, Анджей понес в кухню два ящика пенной медовухи, а его супруга достала с заднего сиденья пирог с сухофруктами.

— Сейчас, сейчас пойдем, — обещала Эльга раскапризничавшемуся первенцу.

Отец Мельхор обменял пирог на ленты и понес праздничное угощение на кухню, из которой вышел Анджей, натолкнувшийся на Адель.

— М-м-м… можно вас на минуточку? На пару слов?

Волк смотрел цепко, не отвлекаясь на шум, детский гомон и препирательства взрослых.

— Да, конечно, — согласилась Адель, отступая во двор. — Слушаю вас внимательно. Возникли какие-то проблемы?

— Не проблемы, скорее, вопрос.

Они переместились к саду, занимавшему изрядный кусок участка — и это тоже служило препятствием к стройке, плодовые деревья не хотелось вырубать.

— Слушаю вас внимательно, — повторила Адель.

— Валериан сказал, что вы нашли себе работу в «Волкофоне».

— Да, — кивнула Адель. — Сотовые телефоны — новый вид связи. Пока их применение ограничено. Нехватка аппаратов, построено очень мало вышек, но я уверена, что это скоро изменится. Когда-нибудь мы не будем ждать звонка, изнывая возле домашнего телефона. Будем носить аппарат с собой, говорить с друзьями и родственниками с любой улицы города. Может быть, даже из чистого поля.

— Я знаю о перспективах. Записан на получение лицензии на телефон. Уже выстроилась огромная очередь: военные полиция, врачи, пожарные. И это приводит нас к беспокоящему меня вопросу. «Волкофон» — практически государственная организация, частные там только инвестиции. Проверка сотрудников — как в полиции. Потому что сотрудники «Волкофона» получают доступ к личным данным силовиков и служб реагирования на чрезвычайные ситуации, могут отслеживать служебные переговоры — сотовые телефоны частично заменили связь по рации. С улицы туда никого не возьмут. А с такой биографией как у вас — на пушечный выстрел не подпустят. Есть два варианта. Первый — вы врете, никакой работы в «Волкофоне» не предвидится. Второй — я о вас чего-то не знаю. То, что Валериан собирается подавать документы, чтобы устроиться на работу в полицию Ключевых Вод, наталкивает меня на мысль, что второй вариант более вероятный. Валериан прекрасно понимает, что его будут проверять, в Чернотропе, после знакомства с вами, подавал заявление об увольнении. А сейчас его вдруг перестал беспокоить возможный отказ по недоверию. Кто вы, Адель О’Хэйси? Что я о вас не знаю?

Адель мысленно подсчитала прегрешения Розальского. Рыжики на их участке крал, на нее посматривал косо, Валериану вечерами названивал, а еще запятнал себя какими-то порочащими поступками. Нет, такой волк не заслуживает ни откровения, ни снисходительности — нашел время, когда допрос устраивать, прямо перед обменом браслетами.

— А кто вы такой, чтобы обо мне что-то знать? Мелкая полицейская сошка? — ехидно спросила Адель, отметив, как вытянулась волчья физиономия. — Валериан подаст документы, отдел кадров проведет служебную проверку. Получит ответ, к которому будет допуск у тех, кому положено. Точно так же произойдет при моем устройстве на работу. Хотите что-то обо мне узнать? Это не трудно. Дослужитесь хотя бы до подполковника и все узнаете. А пока бегаете с капитанскими погонами, не суйте нос не в свое дело.

Вероятность предпраздничного скандала достигла критической отметки «сто процентов». Капитан Анджей Розальский открыл рот, чтобы высказать наглой условно-освобожденной террористке всё, что он думает о подобных особах, и тут же закрыл, потому что отец Мельхор коснулся его локтя и позвал:

— Дети, пойдемте. Мы уже опаздываем.

Анджей отправился в часовню, полыхая злостью, Адель — с ощущением глубокого морального удовлетворения. Валериан и жена Анджея недоумевали, но помалкивали — никому не хотелось требовать объяснений при жреце Хлебодарной.

Они быстро дошли до маленькой уютной часовни, пропахшей хвоей, еловой смолой и лимонной цедрой. Огромные окна мягко светились — кто-то из прихожан закрепил лампочки-гирлянды на рамах. В алтарной чаше, потрескивая, горели шишки. Струйки дыма отплясывали замысловатый танец перед фреской и уходили в отверстие в куполе, Хлебодарная на фреске благосклонно улыбалась, лисы в нишах гордо посматривали на прихожан — на шеях статуй красовались новенькие венки из еловых ветвей, перевитых алыми лентами.