Ржавая Хонда (сборник)

– Командир! – О! Меня зовут. – Как там у нас дела?

– Отлично! – Я нисколько не кривлю душой. Потом всё-таки бросаю взгляд на монитор и уточняю: – Высота две пятьсот, ветер сносит в северо-западном направлении, то есть к цели. Системы работают нормально.

– Спасибо.

Мы прошли горизонт три тысячи, потом четыре. На пяти тысячах, наконец, засияло солнце. Я чуть раздвинул плечи домкрата, увеличив объём оболочки, и запустил двигатели на холостой ход. Пусть греются, выше – до ста градусов мороза будет. Фиг запустишь…

Десять тысяч встретили нас перистой облачностью, на мгновение прильнувшей к иллюминаторам и тут же отставшей, не оставив даже намёка на влагу.

– Если есть желание подкрепиться, – обратился я к пассажирам, – то самое время. Холодильник и кофеварка в вашем полном распоряжении. Через полчаса начнём разгон. Будет не до кофе.

– А сало е? – спросил кто-то из них дурным голосом.

– Там же есть приличные консервы… – удивился я.

Потом «дошло», но я не стал обостряться и отключился без комментариев. Приятно, что когда-то хватило ума отделить пассажирский отсек от рубки управления. Я тут – на носу, а они в тридцати метрах позади, ближе к центру. Технологический тоннель между отсеками, конечно, есть. Но только для меня. Что очень способствует спокойствию. Особенно когда всякий сброд в салоне развлекается…

Пятнадцать тысяч.

Семнадцать.

Вскоре я развернул «Кузнеца» навстречу координатам цели, дал лёгкий дифферент на корму и перевёл двигатели с холостого хода в рабочий режим. Малый ход, средний… Достаточно. За срочность не надбавят. А вот сэкономленное топливо лишним не бывает.

– Как там? – волнуется Костя.

– Порядок, – отвечаю невозмутимо сдержанно. – Глиссада десять градусов. Через час-полтора будем у цели.

– Это двести штук за два часа? – шипит кто-то из пассажиров.

– Маловато, конечно, – нарочито удручённо вздыхаю. – Но, в порядке благотворительности, могу себе позволить…

И вновь наматывают круги стрелки альтиметра. За бортом – минус девяносто. Только теперь это уже не «всплытие». Мы карабкаемся по весьма призрачной опоре – давление снаружи в сто раз меньше обычного атмосферного. Мы подбираемся к сердцу озонового слоя. Так что скоро потеплеет. До минус шестидесяти…

* * *

Объект я увидел не сразу. Радар молчал, что, в общем-то, неудивительно, – если человек металлом конструкцию обидел, то и сильного отклика на УКВ ждать не стоит. Так – редкая «семечка» на экране. А вот, что оптика «подкачала» – чудо. «Ничего себе краска! – подумал я. – Считай – восемьдесят лет сгинуло, а по корпусу не скажешь…»

Да. Маскировка была удивительной: я сближался на форсированном торможении, но даже с тысячи метров едва различал контуры «немца». А когда спустя пять минут завис над ним, то уважительно покачал головой: эта штука была раз в сто больше «Кузнеца»!

– Мы готовы, Александр, – сухо доложил Костя, – Опускайте трап, и будем шлюзоваться.

Чтобы не отвлекать компьютер от управления двигателями, которыми он малым ходом позиционировал «Кузнеца» в трёх метрах от поверхности дирижабля, я сам разблокировал двери пассажирского шлюза и выдвинул трап, который завис в полуметре от палубы.

– Готово, – сказал я. – Не забудьте согласовать частоты радио скафандров…

– Вот только учить меня не надо… – пробурчал Костя.

Я пожал плечами. Мне-то что? Ещё минута – и всё это приключение для меня станет даже не историей – незначительным эпизодом. Подумаешь, оседлали немецкий стратостат! Всего минуту терпения – и вперёд, в тропики, к белоснежным облакам…

Яркая вспышка… по корпусу «Кузнеца» будто ударили молотом, кто-то сдавленно вскрикнул. Компьютер немедленно сообщил о глобальной ошибке.

– Александр? – обратился ко мне Константин.

Я вручную выровнял «Кузнеца», дождался перезагрузки компьютера и, передав ему управление, через задний иллюминатор присмотрелся к месту высадки. На палубе под трапом лежал человек.

– Александр? – неуверенно повторил Костя.

– У меня – порядок, – успокоил я его. – Что там у вас?

– Борис погиб. Бортинженер. Что-то вроде молнии. Он только спрыгнул с трапа…

– Почему сразу «погиб»? – удивился я. – Может…

– Не «может», – отрезал Константин. – У нас в каждом скафандре датчики жизнеобеспеча. Плюс приёмный интерфейс от всех участников. У Бориса – ноль пульса, ноль дыхания.

– Ого! – сказал я. – И что теперь?

– Вы можете этот взрыв как-то объяснить?

– Может, статика? Столько лет… статическое электричество…

– А нельзя ли это как-то…

Но я уже выдвинул щуп. Вновь ударила молния. Но удар был значительно слабее.

– Да! – сказал я. – Статика! Думаю, теперь всё в порядке.

– Чёрта с два, – отозвался Костя, – «в порядке»… Теперь вы с нами…

– В каком смысле?

– Вниз. Без бортинженера мы не справимся.

– Ха! – сказал я. – Вы очень плохо представляете себе…

Нет. Это я не представлял себе масштабы его «зрелости».

Я не успел договорить фразу, а ровные зелёные огоньки на пульте уже сменились красными. Компьютер сообщил о разгерметизации прочного корпуса и пассажирского салона. Какие-то лампочки семафорили о коротком замыкании… но это меркло на фоне главного – «Кузнец» стремительно набирал вес.