Ржавая Хонда (сборник)

Нет уж. Пусть всё идёт, как движется. Тем более что бакланы меня не рифманули. С бродягой я вообще раз в жизни встречался, и то в спецформе. И перед Гудлаем никогда без шляпы и очков не рисовался, хоть и знаком с ним давно. Только голос. По голосу узнает, зараза. Он хитрый. И умный. Хотя бы потому, что, сколько его знаю, всегда прикидывался простаком.

Так что лучший вариант – избавиться от обоих, а купца довести до склада. Хорошо бы там оружие оказалось. Иначе жизни не хватит, чтоб отмыться. Даже если всю Москву фандром укрою – не простят. Не забудут…

А может, всех выкосить? Надо будет с Булыгой посоветоваться. Яд там какой-нибудь или воду особенную. Что-то же нужно делать? И деп с ним, с оружием: вернусь и сочиню что-нибудь полезное для Дружины. За сказки у нас лучше платят, чем за подвиги… Ага. Кажется, начинается. Булыга-то не спит. Точно, вон оно, облачко. Со стороны солнца заходит.

В бинокле «облако» разваливается на стаю сектов: огромные вполбашки глаза, радуга крыльев, вытянутое клювжало с загнутыми к голове шипами. Чтоб, значит, жертва с «крючка» не сорвалась. Кувыркающиеся циферки под «картинкой» обращаются в чёрточки: дальномеру не за что ухватиться, цели для него на таком расстоянии слишком мелкие.

А Рыжий в другую сторону смотрит. Ему бы приглядеться, что под солнцем делается, а он на юг зрение расходует. Тоже мне, дитя Поля…

И воевода, выходит, неправ. Как он уверенно мне Семёна клеил: «Дурак, не можешь мыслить системно!» Но вот же я мыслю! Варианты, сценарии… и результаты налицо, между прочим. Да сам он дурак! Правду говорят: большой бугор заметен не размерами, а крутизной.

Смотрю на южный горизонт: лёгкая дымка с размазанными по небу хвостами облаков… нет, секты интереснее.

2. РЫЖИЙ ХОНДА

Эту штуку они называют леталкой. Прямоугольное корыто: три шага в ширину, пять в длину. Высота бортов – по колено. У купца леталка побольше. Посудины между собой связаны верёвкой. Вот за эту верёвку «купец» нас и тянет.

Купеческая леталка называется «буксир». Наша – «баржа». И летим мы на высоте чуть выше моего роста. Ни толчков, ни тряски. Хорошо! Настораживают только бурые пятна. Они всюду: на бортах, полу… на крышках сундуков, чинно расставленных по углам. По цвету и запаху определённо – человеческая кровь. Похоже, тут совсем недавно кого-то прикончили. Возможно, даже в этом отбое. Над нами, от борта к борту и от кормы к носу, – деревянные арки. Так что небо в клетку. В широкую, правда. Сквозь ячейку шагнуть можно, не пригибаясь. Эти арки Феликс дважды назвал шпангоутами. А Иван их называет стрингерами. Чудаки. Не могут договориться, что ли?

Буксир раза в два больше нашей лохани будет. Посередине – курень. Огромный. Высокий. И никаких арок нет: ни стрингеров, ни шпангоутов. Впрочем, не исключено, что именно на эти арки и натянута ткань куреня. У них там свободные места только спереди и сзади. Феликс их называет кокпитами. Один, стало быть, носовой, его отсюда не видно. Зато второй, кормовой, к нам повёрнут, и временами мне кажется, что сквозь выпускной полог за нами наблюдают. А что? Если у них тут тряпки летают, жарят пищу и стилетом не пробиваются, то почему не быть ткани прозрачной с одной стороны?

В палатке живёт купец со своими жёнами. И жёны у него очень красивые. Дело даже не в лицах, фигуре, одежде. Это само собой. Как они ходят… плывут! Задница туда-сюда, как на пружинках. Даже страшно становится за эту красоту: вдруг отвалится?

С караваном мы уже один отбой. Похоже, что летят они по известному маршруту. Стояли у озера с чистой водой. Так эти женщины голыми при нас купались! Купцу по фигу, а ребята отворачивались. Ещё одна странность: если девушкам всё равно, отчего же не посмотреть? Если глаз радует?

Я даже ближе подошёл, разглядывал их. Слюни пускал. А они смеялись и водой брызгались. К себе звали. А что? Я бы выкупался. Только неудобно как-то. Они же купца жёны? А у меня такое напряжение в штанах, что только разденься…

Кстати, о напряжении. Южный горизонт затянут мутной пеленой, из которой в нашу сторону тянутся сиреневые клочья. Скверная примета. Очень похоже на приближение урагана. Дождь, град, шквальные порывы ветра.

Поднимаюсь на ноги и присматриваюсь: так и есть. Через пять-десять минут эта напасть будет над нами. Почему никто не бьёт тревогу? Какими бы устойчивыми ни были леталки, лучше приземлиться и зарыться поглубже.

Задираю голову. Так и есть: оба стервятника, присматривающие за купцом, наверное, от самой Москвы, уже удрали. Понятно: им сверху лучше видно, куда движется стихия.

Оглядываюсь. Булыга, Феликс и Каин дремлют, прикрывшись дерюгами. В последнем отбое глаз не сомкнули – несли дежурство. Данила что-то высматривает в бинокль на севере. Иван украдкой наблюдает за Данилой. Может, Ивану сказать? Данила, старший в команде, всё время чем-то недоволен: отмалчивается, хмурится и напряжённо думает. Прямо как мой Каин!

Но обратиться к Ивану я не успеваю: откинув полог, из куреня выходит Мария. У неё чёрные волосы, и она ниже другой жены купца, которую зовут Еленой.