Ржавчина от старых якорей

Катер быстро побежал по серо-зеленой пасмурной воде, к Инкерману. Маленькая шхуна, сперва неразличимая на фоне стометровых береговых обрывов, наконец обрисовалась, как при проявлении фотоснимка. Стала приближаться. Издалека она казалась моделью из морского музея. Маленькая красавица.

– Как игрушка… – сказал я сидевшему рядом Сережке Сомову.

Офицер с усиками тоже был поблизости.

– Вот именно, игрушка, – хмыкнул он.

– Послушайте, капитан-лейтенант, – сказал я. – Вы, взрослые боевые офицеры, обиделись на мальчишек, потому что на крейсере их больше интересовала не суммарная мощность орудийных залпов, а навигация и морская практика. Ну и что? Эти ребята – яхтсмены. И парусные суда для них не менее важны, чем дредноуты. Огневая мощь «Испаньолы» с ее киношной пушчонкой, несравнима с огневой мощью крейсера. Надо ли презирать ее за это? У нее задача не громить противника, а приносить людям радость. Не столь уж малая, надо сказать, задача. И вот еще что…

– Что же? – суховато поторопил меня капитан-лейтенант.

– Если люди не спятят окончательно, то настанут в конце концов времена, когда плавучие стальные монстры сделаются не нужны. Про них будут помнить, сочинять книги, снимать фильмы, писать исторические исследования. Но едва ли хоть один нормальный человек пожалеет, что их уже нет на свете. А о таких вот «игрушках», – я кивнул на «Испаньолу», – люди будут жалеть всегда. И будут продолжать их строить. Потому что в парусных судах высшая гармония человеческого разума, искусства и сил природы…

Наверно, моя речь звучала излишне патетически, но капитан-лейтенант выслушал ее внимательно и с полминуты обдумывал. Потом выразил надежду, что предрекаемая мною эпоха наступит еще не скоро.

– К сожалению… – вздохнул я. – Поэтому держите порох сухим. И почаще сметайте с чехлов подсолнечную шелуху.

…Вскоре старый крейсер пустили на металл. Его носовая часть долго лежала на берегу Карантинной бухты. Может быть, и сейчас лежит, не знаю… А из маленькую «Испаньолу» перегнали в Ялту и там сделали из нее бар для туристов. Трудно сказать, чья судьба печальнее – у крейсера или у шхуны…

Но той осенью шхуна еще числилась в разряде плавающих судов, хотя и прочно заняла место у тихого причала. И служил на ней вахтенным матросом и плотником наш друг Евгений Иванович Пинаев, который потом написал про эти дела интересную книгу.

Экипаж «Испаньолы» встретил нас, как старых друзей. Ребята тут же полезли вертеть штурвал, тягать ходовые концы бегучего такелажа и целиться из «пиратской» карронады в проходящие катера. А меня Женя повел в свою узкую дощатую каютку. Я рассказал ему про экскурсию на крейсер и про неудачный вопрос Сережки Сомова.

– По моему, Сережка это нарочно, – проворчал Пинаев. – У него в натуре прирожденное ехидство. Помнишь, какие эпиграммы он сочинял про тебя? Наверняка будет сатириком…

И Пинаев не ошибся. Насчет сатирика.

Потом Женя вытащил из рундука свернутый лист и разложил на койке старую морскую карту Кубы.

– О-о… – издал я завистливый стон. – Где взял?

– Где взял, там уже нет… – Пинаев довольно покрутил боцманский ус. – Ладно уж, забирай.

– Это… нам? Насовсем?

– В порядке компенсации за неудачу на крейсере…

Этим подарком Женя словно предсказал мне будущее. Через год я с писательской делегацией оказался на Кубе и, вернувшись, часто «путешествовал» по карте, заново переживая свои кубинские приключения…

Здесь мне хочется сказать, что такое вот «непонимание» с военными моряками случалось у нас редко, раза два-три. Чаще же наоборот, встречи были замечательные, дружеские, веселые… Я помню, как принимал наших ребят у себя дома в Севастополе контр-адмирал Лев Яковлевич Васюков. Как не раз мы бывали на замечательных противолодочных кораблях, стоявших у Минной пристани. Как здорово мы провели целый день у морских десантников в Калининграде, как флотские патрули без звука допускали ребят из «Каравеллы» на морские праздники и парады, хотя не было у нас никаких пропусков… Но хорошее всегда воспринимается, как обыкновенное дело, а обида помнится долго.

Мне хочется рассказать об еще одном досадном происшествии. Это уже не с ребятами, а со мной с одним…

Осенью восемьдесят пятого года меня послали в Ленинград, на очередное совещание по детской литературе. Я был рад командировке. В ту пору я работал над романом «Острова и капитаны», где речь шла о кругосветной экспедиции Крузенштерна и Лисянского. В публичной библиотеке имени Салтыкова-Щедрина, в отделе редких рукописей, мне удалось почитать многие интересные документы. Например, непубликовавшийся вариант «Путевого журнала» купца Ивана Шемелина, который был в экспедиции главным комиссионером Российско-Американской компании. А еще – дневник первого лейтенанта «Надежды» Макара Ратманова, тоже нигде полностью не печатавшийся. И на многие события стал я смотреть по-новому.