Ржавчина от старых якорей

– Здравствуй, малыш… – Я присел на корточки, взял мокрый мячик в ладони. Он сразу стал высыхать и будто затеплел изнутри. Я погладил его и положил в карман плаща.

И сразу вся эта скучная, ненужная мне командировка показалась важной, исполненной особого смысла. А серый день сделался ласковым и серебристым…

Потом синий мячик жил у меня дома несколько лет. Но я опять же не стал делать его сувениром или талисманом. Им играл мой старший сынишка, играли соседские ребята. Гонял его по углам рыжий мамин кот… И в конце концов мячик опять пропал. «Ну и ладно, – решил я. – Видимо, снова отправился бродяжничать…»

Еще одна встреча с мячиком случилась в девяностом году. Я с женой и четырнадцатилетним сыном путешествовал по Волго-Балту на туристическом теплоходе. Плавание подходило к концу. Утром четырехпалубный «Юрий Андропов» причалил к дебаркадеру рядом с какой-то деревенькой. Это была так называемая «зеленая стоянка», последняя перед столицей. Жена осталась в каюте, а мы с Алешкой отправились на прогулку. Бродили по вытоптанным лужайкам ближней рощицы, лениво перекидывались сосновыми шишками. Я заметил в траве корягу, похожую на припавшего к земле громадного кота. Приподнял ее, чтобы поставить «котика» на задние лапы. И тогда из-под коряги к моим башмакам выкатился синий, с белой полоской мячик.

Потертый, знакомый. Соскучившийся .

Алешка не сразу понял, почему я так по-детски обрадовался. Я торопливо объяснил, что в точности такой же мячик был у меня в детстве. О том, что, возможно, он тот самый , я, конечно, сказать не посмел. Но для себя-то решил сразу – случилось невероятное.

Мы долго перекидывались мячиком среди кустов и сосен, и я вновь чувствовал себя тюменским пацаном. Наконец мы оказались на берегу. Травянистая поляна полого уходила к воде. Туда вел длинный дощатый тротуар, в конце которого торчал над водой фанерный домик. Наверно, пристань для катеров. Вход на тротуар преграждала высокая проволочная изгородь.

Мячик вдруг выскользнул у меня из пальцев. Поднырнул под проволоку, запрыгал вниз по доскам. Резво так, ловко, словно дразнил нас. Или звал поиграть в догонялки.

Мы растерялись. А мячик исчез в широкой щели, недалеко от домика.

Конечно, надо было искать проход, спешить вниз, догонять беглеца. Но в изгороди не было прохода. А внизу у домика маячил какой-то дядька, скорее всего сторож. Я всю жизнь боялся сторожей и вахтеров… И тут загудел теплоход. Это был уже не первый гудок. Возможно, даже последний перед отходом. Я взял Алешку за руку.

– Идем! – До пассажирского дебаркадера было метров сто.

– А как же мячик!

– А мама? Она там с ума сходит!

И мы заспешили. Алешка не упрекал меня.

Теплоход и правда отвалил, едва мы зашли на палубу. Не зря спешили. И все же меня царапала совесть.

А потом случилось то, чего не забуду никогда. Мы стояли на кормовой палубе. И когда корма поравнялась с катерной пристанью, мы снова увидели мячик. Синий, блестящий, он прыгал недалеко от берега в мелких волнах. Прыгал так, словно хотел подскочить повыше и перелететь на палубу, к нам…

А может быть, он просто резвился, купался? Или отплыл от берега, чтобы проводить нас? Да нет же, он хотелс нами .

Мы с Алешкой посмотрели друг на друга.

– Ну, у него своя дорога, – неловко сказал я. – Повидался с нами, а теперь отправился дальше. Путешественник…

Алешка молчал. Мне даже почудилось, что он думает обо мне с печальным упреком. Конечно, я был не прав. Но так мне показалось, потому что сам я о себе думал тогда горько и безжалостно. И думаю до сих пор. И ругаю свое взрослое здравомыслие, свою дурацкую осторожность. Ну, что, в конце концов, могло случиться, если даже опоздали бы на теплоход? Догнали бы по берегу на такси или попутных машинах. Не в диком же краю… Были бы, конечно, несколько часов нервотрепки и волнений, зато мячик остался бы с нами. Зато не пришлось бы вспоминать все эти годы, как он прыгает среди волн в безнадежных попытках догнать нас.

…Иногда я обрываю эти мысли. Опомнись! Любой здравомыслящий читатель сочтет тебя идиотом. Среди множества глобальных проблем, экономических кризисов, экологических катастроф, кровавых событий в горячих точках и сообщений про летящий к земле астероид ты, выживший из ума пенсионер, печалишься о каком-то старом резиновом мячике… Но… верите или нет, а едва вспомню, как он, беспомощный, прыгал в гребешках желтой воды, комок встает в горле. Так бы и дал себе с маху по роже!..

И вот еще на чем ловлю себя. С какой стати я вздумал затолкать историю о мячике в цикл «Паустовские рассказы»? Нигде у Паустовского ни про какие мячики я не читал. Но, поразмыслив, понимаю, в чем дело. Когда-то я видел фотографию мальчика Костика. Он снят в дедовом хуторе Городище. Снимку около сотни лет. Костик стоит среди зарослей чертополоха. Наверно, он только что играл здесь, воображая себя казаком-запорожцем (играл в одиночку, как и я в зарослях тюменского лога). Он подпоясан широким , похожим на военный, ремнем – тоже как у меня. И Городище у нас в Тюмени было. Даже не одно, а три – Большое, Малое, Царево…