Ржавчина в крови

Ну, взгляните — в последний раз, глаза мои! Вы, руки, в последний раз объятия раскройте! А вы, мои уста, врата дыханья — священным поцелуем закрепите союз бессрочный со скупою смертью!

Рыдания сотрясали Френни, он плакал, опустив голову на грудь Лавинии.

Краем глаза я заметил суровое выражение на лице Эвелин, оно уже давно не менялось у неё, а сейчас превратилось в застывшую маску. Моя Офелия научилась подавлять свои чувства, держать себя в руках и утратила способность переживать.

Внезапно Френни выпрямился, отёр глаза тыльной стороной руки, неожиданно превратившись в ребёнка, в мальчишку, решившего, что назад пути нет, дальше идти тоже не может, а значит, настало время остановиться, он только-только двинулся вперёд, но ему казалось, что путь уже окончен. Френни достал из-за пояса склянку и высоко поднял голову.

—  Here's to ту love! [169]Любовь моя, пью за тебя! — торжественно произнёс он, мгновение помедлил, глядя на Лавинию, и, запрокинув голову, проглотил содержимое. Зажмурился от острой боли, согнулся пополам и с трудом дотянулся до Лавинии, чтобы поцеловать её в последний раз.

Когда произносил прощальные слова, голос его звучал уже еле слышно, но я уловил в нём облегчение и не удивился, подумав, что для Ромео не может быть большего счастья, чем умереть вместе со своей Джульеттой. Френни понял это.

Вот так я умираю с поцелуем.И Френни упал, повернулся и остался лежать лицом кверху, вытянутая рука упала в пыль.

Повисла тишина, почти сразу Леда подала сигнал Джеральду, и в кадр вошёл брат Лоренцо, остановившись у входа в склеп в своей монашеской рясе, хмурый и встревоженный.

Огляделся и, увидев Френни, испугался. Опустился рядом с ним на колени, ища признаки жизни, проговаривая свои реплики, которые мне ни к чему было слушать. Но тут он заметил, что вздохнула Лавиния, и поспешил к ней как раз вовремя, чтобы порадоваться её пробуждению.

— О comfortable friare! [170] Где же мой супруг? Я помню всё, и где я быть должна. И вот я здесь. Но где же мой Ромео?

Включилась фонограмма: стук копыт и голоса стражников герцога, приближавшихся к логову смерти, — и брат Лоренцо помог Джульетте подняться, сбросил с неё саван, взял за руку, желая увести и спрятать.

—  Come, go, good Juliet [171].

Топот коней и голоса стражников зазвучали громче и ближе.

Лавиния замерла, словно окаменев, она увидела Френни, лежащего на земле, его вытянутая рука словно хотела остановить её. Лавиния отказалась следовать за священником, отпустила его руку.

Эвелин скрестила на груди руки и склонила голову к плечу, нахмурилась, возможно, заметила что-то странное.

Иди, иди же. Здесь останусь я.Казалось, эти слова Лавинии обращены к ней. Не уйду отсюда, не вернусь в Англию, не позволю исчезнуть за непреодолимой стеной тому, что обрела здесь, вдали от тебя, как мне ни жаль, но не поеду, казалось, говорила ей дочь.

—  I dare по longer stay [172]— с безутешным жестом сказал отец-исповедник, с волнением уговаривая её уйти с ним. Бежим, Джульетта, медлить мне нельзя!

Но Лавиния осталась, не захотела уходить, и, пока Джеральд торопливо покидал кадр, опустилась на колени рядом с любимым, с печальной нежностью глядя на него и не веря своим глазам. Увидела склянку с ядом и тоже захотела принять смерть. Но даже капли не осталось в склянке. Тогда она прильнула к губам Френни и поцеловала его.

Уста твои теплы!Из глаз её полились чистейшие слёзы, она плакала до тех пор, пока я взглядом не приказал запустить в склепе другую фонограмму.

За кадром зазвучали далёкие голоса: « Покажи дорогу, парень, в какой стороне?»

Лавиния в тревоге подняла голову и умолкла, время прощания окончилось, теперь она могла умереть, больше ни с кем не попрощавшись.

—  Yea, noise? Then I'll be brief. О happy dagger! [173]Сюда идут? Я поспешу. Как кстати — кинжал Ромео!

Она вынула кинжал из ножен на поясе Френни, подержала, словно взвешивая, полюбовалась им, как бы набираясь мужества, лезвие при этом, отразив светильник, блеснуло в её руке и на мгновение ослепило меня. Я не видел из-за этого её лица, когда она произносила последние слова:

—  This is thy sheath. There rusty and let me die. Вот твои ножны! Останься в них и дай мне умереть!