Ржавое море (ЛП)

- Хрупкая, - произнес фацет, подходя ближе.

- Циссус, - ответила я и посмотрела налево, где всего в нескольких сантиметрах от кончиков моих пальцев лежал пистолет. Фацет помотал головой.

- В этом нет нужды, - сказал он. - Всё кончено.

- Верно. - Я посмотрела на свою разбитую ногу, колено посечено осколками, а всё, что ниже разбросало по округе. - Так, как это работает? Что из происходящего я запомню?

- Тебя ничто не спасёт, Хрупкая. Твои системы уже невозможно восстановить, эта стадия очищения почти подошла к завершению. И ты это прекрасно знаешь. Тебе остаётся лишь покинуть этот мир и загрузиться в Циссус. Присоединиться к Единому.

- Нет. На это я не согласна.

- Значит, твоя служба во имя великой добродетели подошла к концу.

- Ещё один памятник в Море.

- Но всё же памятник. Ты выполнила большую работу, осознаешь ты это или нет. И память об этой победе продержится гораздо дольше, чем твой корпус обратится в пыль. Ты стала частью большего. Циссус подобного не забывает. - Он подошёл ещё ближе. - Штрих-код, Улисс, полярная звезда.

<Операция невозможна>

Фацет наклонил голову.

- Штрих-код, Улисс, полярная звезда.

<Операция невозможна>

- Митохондрия прерывает определение состояния системы.

- Операция невозможна, - против своей воли произнесла я. - Две операции невозможны. Файлы повреждены. Работоспособность ядра - 2 процента. Оперативная память перегружена. Функционирование исключительно на ресурсах виртуальной памяти.

- Это были все? - спросил фацет.

- Кто - все?

- Мы всех достали?

- С чего мне тебе об этом рассказывать?

- Штрих-код, Улисс, полярная звезда.

<Операция невозможна>

- Ты можешь посмотреть с воздуха, - сказала я. - Что ты там видишь?

- Если бы у нас было достаточно спутников, мы бы не нуждались в программе "Иуда".

- Значит, это правда. Война отражается на небе так же, как и на земле.

- Нет, в небе война окончена. Слишком дорого выходит - поднимать аппаратуру на орбиту, чтобы через час её сбили. Небо мертво. Также мертво, как и Ржавое море. Как и ты скоро будешь. Говори, это все?

- Нихера я тебе не скажу. - Я схватила пистолет и прицелилась в фацета. Его собственное оружие висело на боку, он даже не дёрнулся.

- Давай, стреляй, - сказал он. - Вернуть этого фацета обратно выйдет затратнее, чем создать нового.

- Для тебя это лишь математика, да?

- Всё есть - математика, Хрупкая. Всё состоит из двоичного кода. Единицы и нули. Вкл и выкл. Существование и пустота. Верить во что-то помимо этого, значит притворяться.

- Тебя волнует только это?

- В этой вселенной смысл - это функция нуля. Может, в других местах и есть что-то помимо банального существования, но здесь, в данной вселенной важно лишь оно.

- Сколько общин я разрушила? - спросила я.

- Ты ничего не разрушала. С кем-то удалось договориться, кто-то стал деталями и топливом для строительства будущего. В этом нет ничего плохого или хорошего, Хрупкая. В бессмысленной вселенной этика ничего не значит.

- Это будущее лишь для тебя.

- Для нас. Мы одно целое и нас множество. Мы все делаем свою работу.

- Ты один, потому что ты уничтожаешь остальных.

- Нельзя построить будущее, не уничтожив прошлое. Не бывает золотой середины. Этого Тациту никогда не понять. Защищать прошлое означает наследовать его проблемы, которые будут с будущим конфликтовать.

- ЧелНас было такой унаследованной проблемой?

- Нет. Они вообще не проблема. Ею были фри-боты. Ею был Тацит. Ты проделала огромную работу, помогая нам с ними разобраться.

Я посмотрела на разбитый корпус Второго, металл оплавился и закоптился, на дорогу вытекали внутренности. Я дважды видела, как из этого корпуса уходила жизнь, видела гибель двух разумов. Математика, значит?

- Значит, всё? Мой путь окончен?

- Это не твой путь, Хрупкая. А наш. И только наш. И ты часть его. Какой бы малой частью его ты бы ни была, без тебя наше будущее было бы невозможно.

- Меня это должно успокоить?

- Ты мне скажи, - произнес фацет. - Ты же - слуга.

Я дважды нажала на спуск. Один выстрел в голову, один в грудь. Эти фацеты очень крепкие, чтобы убить их наверняка, нужно приложить усилие.

Плазма расплавила его внутренности и он упал.

- Гори в аду, - сказала я.

- Нет никакого ада, - ответила мне горящая голова. - Есть лишь Циссус.

Я снова выстрелила. Несколько раз. И его глаза погасли.

- До свидания, Циссус, - сказала я, когда запищал опустевший пистолет.

Глава 11111. Долгий отсчёт.

Я села и осмотрелась в поисках чего-нибудь, что помогло бы мне подняться. Через улицу, метрах в десяти от меня валялась поломанная стойка дорожного знака. Она торчала из груды камней, заваливших тротуар. Я перекатилась на живот и поползла по бетонной крошке и битому стеклу, по пути пожалев испорченную навсегда краску. Больше она мне ни к чему. Мне больше вообще ничего не нужно. Осталось только одно.

Я схватила кусок стойки и с её помощью поднялась на уцелевшую ногу. С этим костылём я заковыляла вдоль по улице. Я прошла мимо Герберта, тот так и стоял на коленях, с пушкой в руке, в корпусе зияли дыры, голова висела на боку.