Ржавое поле

Полина оторопела от его грубости. Она забегала по нему глазами стараясь найти недостаток, на который можно было бы указать и задеть его. Она заметила, что сдвинутая фуражка обнажала глубокую залысину на его черной кудрявой голове.

– А ты лысый! – сказала она. – Плешивый! Плешивый!

– А ты толстожопая! – ничуть не смутившись ответил мужик.

У Полины задрожала нижняя губа, и она поняла, что вот-вот заплачет. От мысли, что все увидят, как она, такая сильная и современная, ревет оттого, что ее назвали толстожопой, Полине стало стыдно. И она, спрятав лицо руками, побежал в глубь березовой рощи. Когда Полина отбежала достаточно далеко, чтобы люди на покосе ее не видели и не слышали, она, упав на колени возле толстой березы, начала громко и безудержно реветь. Как только она начинала успокаиваться, ей в голову приходила мысль, о том, как это стыдно, вот так плакать в лесу, и что нужно будет возвращаться назад и что-то говорить людям, и она начинала рыдать с новой силой.

– Дура, зачем убежала? – сказал незаметно подошедший к ней мужик в фуражке.

Полина, всхлипнув, вытерла слезы, глубоко вздохнула, и с упреком посмотрела на мужика.

– Ладно тебе – смущенно начал он. – Я же пошутил. Хорошая у тебя жопа.

Полина демонстративно от него отвернулась. Он обошел ее, она отвернулась снова. Так он и бегал вокруг нее, пока ему не надоело. Тогда он схватил ее за плечи и развернул к себе.

– Хорош реветь. – строго сказал он. Мужик долго смотрел в заплаканное лицо Полины. Он отпустил ее плечи, и своими, покрытыми мазутом, большими, мозолистыми руками, поправил ее съехавший с головы платок.

«Я ж теперь его не отстираю» – подумала Полина.

– Сегодня ко мне жить пойдешь. – сказал мужик. – Понятно?

Полина выпучила на него глаза, и хотела уже послать подальше, но, сама, не понимая почему, согласно кивнула.

– Пошли, умоем тебя, – сказал мужик и, взяв ее за руку повел из рощи назад на поляну.

Полина робко шла за ним не решаясь сказать ни слова. Почему-то, от его шершавой ладони, крепко сжимающей ее руку, было тепло и спокойно. Полина осмелилась заговорить, только тогда, когда они уже выходили обратно на поляну.

– Как тебя зовут? – спросила она.

– Егор. – сказал мужик.

«Егор – бугор» – улыбнувшись подумала Полина.

***

Мирон, расталкивая, столпившихся во дворе людей, прорвался к бабушке.

– Что случилось? – растеряно спросил он. – Как так – пропал?

Бабушка, схватившись за плечо Мирона, медленно опустилась на крыльцо и заплакала. Мирон еще раз спросил ее о деде Егоре, но та только еще сильнее разрыдалась.

– Да, она корову пошла доить, вернулась, а его нету. – сказала, стоящая рядом женщина лет пятидесяти.

– Так чего реветь? Он рядом где-то должен быть. – сказал Мирон. – Нужно идти искать. Баб, не переживай, сейчас найдем его.

Толпа людей за спиной Мирона начала расступаться, пропуская кого-то к крыльцу. В тусклом свете горящей над крыльцом лампочки, Мирон увидел приближающуюся фигуру в полицейской форме. Он узнал в ней участкового, что останавливал их с отцом на въезде в деревню. Мирон попытался вспомнить как же его звали…

– Сержант Сланцев – представился полицейский знакомым ленивым жестом приложив ладонь к фуражке. – Что случилось?

Мирон посмотрел на бабушку, та все еще плакала и была не в состоянии разговаривать.

– Отведите ее домой и посидите с ней, пожалуйста. – сказал он той женщине, что говорила с ним минуту назад.

Мирон подошел к полицейскому, и как мог рассказал, что случилось.

– Я думаю нам нужно разбиться на пары и обойти округу. – предложил Мирон. – У деда ноги больные, он далеко никак бы не ушел.

– Так он, когда пропал? – спросил участковый Сланцев. – Может сам придет?

– У него с памятью плохо. Может дорогу не найти. – ответил Мирон.

– Хорошо. – сказал участковый и, повернувшись к толпе, громким командным голосом продолжил. – Внимание! Внимание! Итак, у нас пропал дед Егор. Он болен, и ему может понадобиться наша помощь. Поэтому, сейчас мы организуем его поиски. Разделитесь на пары, кто живет поблизости – забегите домой возьмите фонарики. Сначала обойдем деревню, если не найдем, будем расширять область поиска. Чтобы не ходить по одним и тем же маршрутам, подойдите ко мне, я вам задам направления поиска. Давайте-давайте! Чего стоим?

Мирон, почувствовал, что уверенные действия участкового его успокаивают. Когда он смотрел на плачущую бабушку, и на лица столпившихся вокруг людей, никто из которых не спешил брать инициативу на себя, ему было страшно. Он понял тогда, что он вовсе не такой взрослый и самостоятельный, каким себя считал. И сейчас, когда появился человек, который, пусть лишь озвучивал его идею, но при этом брал на себя ответственность, Мирон почувствовал сильное облегчение.

– Ты с бабушкой останешься? – спросил его сержант Сланцев. – Или тоже искать будешь?

– Искать буду, – ответил Мирон.

– Хорошо. Найди с кем пойдешь. Одного не отпущу.