Ржавое поле

Когда Маша погибла, мать с отцом, и без того большие любители выпить, ушли в беспробудный, бесконечный запой. На работу ходить перестали. Первые пару месяцев, из жалости к их утрате, на прогулы закрывали глаза и исправно платили им зарплату, но потом все-таки уволили. Они пошли бы по миру, если бы не бабушка, которая приносила им еду, и, изредка, подкидывала родителям денег, которые те, тут же, тратили на дешевый алкоголь. Бабушка предлагала Чарли уйти жить к ней, но он отказался, веря в то, что родители возьмут себя в руки к весне. Но когда соседи начали засаживать свои огороды картошкой и капустой с кабачками, а их участок так и остался стоять невспаханным надежда покинула Чарли. Он хотел переехать к бабушке, но та заболела и перебралась в город к дочери. Она продолжила присылать им несколько тысяч рублей с каждой пенсии. Получив очередную подачку, родители забивали холодильник продуктами, и клялись взяться за голову, но всегда срывались и пропивали все оставшиеся деньги.

– Сына! Ты дома? Иди сюда скорей! – услышал Чарли крик матери.

Он, не торопясь, дожевал кусок хлеба, допил несладкий чай, и неохотно пошел к матери.

– Сына! – упав перед ним на колени плакал мать. – Поговори с папкой! Он убьет себя! В этот раз, сердцем чувствую, точно убьет!

– Да что ж ты делаешь, тварь! – кричал из закрытой комнаты отец. – Зачем привела его?!

– Сын имеет право попрощаться с отцом! Даже с таким куском говна, как ты!

Чарли вздохнул.

– Мне это надоело. – сказал он, устало. – Вы же взрослые, а ведете себя, как дети. Даже хуже. Как животные!

– Как ты смеешь, так с матерью разговаривать! – закричал отец. Он открыл дверь и, в два шага, оказавшись перед Чарли, схватил его за грязную майку и потряс. – Извинись, сучоныш!

От грубой тряски, у Чарли закружилась голова и заболела шея. Он вырвался из хватки отца, и пнул его под коленку.

– Ухожу! – крикнул он. – Не могу больше вас терпеть!

Чарли выбежал из дома и, сломя голову, помчался вниз по улице. Слезы стекали по его щекам, скапливались на подбородке и тяжелыми каплями срывались вниз. Он бежал, не разбирая дороги, пока силы не оставили его. Оглядевшись, Чарли обнаружил себя на дамбе, идущей между Старым и Новым озерами.

Чарли вытер слезы.

Он почувствовал невыносимую тоску, внезапно навалившуюся на его плечи. Он скучал по сестре. По нормальной жизни. «Если бы она была жива», – думал он. – «Все было бы хорошо. Отец не ругался бы с матерью, а я мог бы ужинать чем-то горячим».

Его взгляд упал на одинокий, двухэтажный дом, стоящий на холме.

«Ведьма! Она сможет закодировать родителей, если у меня получится уговорить ее!» – подумал он.

Быстро поднявшись на холм, Чарли решительно подошел к двери дома старухи. Он громко постучал в дверь и, набрав воздуха в грудь, подбирал слова, которые будет говорить. Он был готов рыдать у ведьмы в ногах, если потребуется. «Если она откажет, мне некуда идти». – думал он.

– Бабушка Софа! Бабушка Софа! – заговорил он сразу как дверь начала открываться. – Спасай! На одну тебя надежда!

Старуха, сердито посмотрела на его чумазое лицо.

– Иди домой, дитя. – сухо сказала она, закрывая дверь.

Чарли, набравшись смелости, а, может, от отчаяния своего положения, протиснулся в закрывающийся проем, и оказался за спиной у старухи.

– Бабушка Софа, погибну! Без вашей помощи, все! Кабзда! Выручайте бабушка Софа!

– Гаденыш, мелкий! – разозлилась старуха. – Я что, приглашала тебя войти?!

Старуха схватила Чарли за ухо, и притянула к себе.

– Иди, говорю! – прошипела она, подталкивая Чарли к двери.

Чарли, отчаянно, пытался вырваться из ее крепкой хватки, но каждое движение отдавалось острой болью в налившемся кровью ухе. Его спас телефонный звонок, донесшийся из комнаты. Старуха, нехотя, выпустила Чарли и сказала:

– Ладно. Посиди на кухне, пока. А потом, я научу тебя уважению к старшим, дитя.

Чарли, растирая пульсирующее ухо, сел на табурет за кухонным столом. «Не выгнала, значит пол дела сделано», – рассуждал он. – «Сейчас пущу слезу, и растрогаю старуху. Не откажет». Он в первые был в этом доме. Местная детвора с опаской обходила дом старухи стороной. Считалось, что она заманивает маленьких деток, и приносит их в жертву демонам и злым духам, которые помогают ей творить её магию. Чарли, никогда не верил в эти сплетни, но старухи побаивался.

– Да, Федор Степанович, я про вас не забыла. – услышал он голос старухи, разговаривающей по телефону в соседней комнате. – Нет еще не готово… Вы же знаете, что в последний год мне стало сложнее выполнять столь… столь специфические просьбы… Да я знаю… Да… Нет я помню…

Голос ведьмы звучал кротко, даже испуганно. Чарли не представлял, что эта властная, пугающая женщина, может вести себя так робко. Так, неуверенно.

– Нет, я благодарна… Я помню все, что вы для меня сделали… Хорошо… Хорошо… Нет, не нужно никого присылать… Хорошо… Я обещаю… В ближайшее время, хорошо… Я поняла.