Ржавое зарево

Меняя опустевшую посуду на полную, Аса невольно ловила обрывки ведущихся за столом разговоров (сперва-то мужчины следили за тем, чтобы не предназначенное для женских ушей в эти самые уши не попадало, но осторожность и хмель плохо уживаются друг с дружкой).

— …поистине правы те, кто прозывает тебя Беспечным, Агмунд. Верней даже нет: тебя следовало бы звать Опрометчивым…

— …а по мне, так опрометчив он — не по его пасти на нас раззявляться, хоть он и ярл…

— …искать мира — не позорно, но мудро…

— …о мире бы помышлять тому, кто затеял…

— …тебе не совладать… на твоем месте я бы… без свары… тинг…

— …да с нашей ли силой замечать какого-то там…

— …ты опрометчив, Агмунд. Боги, до чего же ты опрометчив…

То были мужские разговоры, и Аса честно старалась не вслушиваться и не вдумываться в случайно перехваченные обрывки. Она знала обязанности хорошей жены, она знала обязанности такой жены, какую счел бы очень-очень хорошей женою Агмунд, и потому она знала о мужниных делах только то, что муж считал нужным рассказывать ей сам. Остальные знания она умела скрывать даже от самой себя — до тех пор, пока в них не возникала необходимость.

В тот вечер, похоже, необходимость возникла. К тому же притворяться неведающей о ссоре Агмунда с ярлом было бы вовсе глупо — эту сплетню уже несколько дней так да этак вертели на языках Агмундовы кормленники и домочадцы.

Да, притворяться было бы глупо.

Как глупо было и вымучивать себя тревогой из-за этой ссоры — ведь сторону Агмунда обязательно примет хавдинг со всеми своими приверженцами, а в приверженцах у хавдинга вся округа…

Вот только… Агмунд-то все время говорил «мы», а его родственник и друг хавдинг Эльгар Степенный, которого могучий бонд по прозванью Беспечный не единожды выручал и советом, и оружною силой…

Хавдинг.

Друг.

Асин отец.

Он все время говорил не то, чего ожидала Аса.

Возможно, дело было в том, что она слышала лишь обрывки беседы, причем обрывки не из удачных? Ведь сам Агмунд спокоен и весел…

Или муж просто отказывается верить своим ушам?..

…Они даже не пытались удерживать частокол. Двор был обширен, нападающие заметно превосходили числом людей Беспечного бонда, а потому только вовсе глупый мог бы затеять оборону протяженной внешней ограды.

Агмунд не был вовсе уж глупым. Верней так: напрочь глупым он был отнюдь не во всем. Но кое в чем…

Разве наделенный хоть крохотной толикой разума отослал бы одного за другим аж пятерых (это при том, что на каждого из похватавших оружие Агмундовых работников приходилось двое-трое тертых да бывалых дружинников ярла!)… аж пятерых отослал Беспечный могучий бонд к своему родственнику… к другу своему. Отослал за подмогой. Что ли, хавдинг Эльгар ослеп да оглох? Что ли, безо всяких посланников он не знал, какое такое варево заварилось на подворье его ближнего соседа и ближнего приверженца?

Ни один из посланных не возвратился.

Подмога не пришла.

А Беспечный бонд до самого последнего мига не хотел верить в очевидное. Не глупец ли?

Хотя…

Когда бы не Агмундово неверие, когда бы не умудрился Асин муж заразить этим глупым упрямством большинство защитников своего хутора, ярлу куда дешевле обошлась бы тогдашняя затея.

Когда на подворье влетел взмыленный полузагнанный конь и свалившийся с седла пастушонок принялся давиться-захлебываться торопливой невнятицей, мутно таращась в спокойное, чуть насмешливое лицо Агмунда… Да, с того или почти с того самого мгновения защитники принялись спешно укреплять дом.

Ярловы дружинники подарили им на это занятие куда больше времени, чем можно было надеяться. Похоже, воители-викинги не шибко-то высоко ставили сиволапых землепашцев — пускай и предупрежденных, но уступающих им и числом, и вооруженьем, и ратной сноровкой. Ставили невысоко, а потому не изнурялись излишней поспешностью. А может, и осторожничали они, ярловы-то, предпочитая сперва удостовериться наверняка, что подмоги Агмунду впрямь ниоткуда не будет.

Так, иначе ли, но дареное лишнее время не пошло впрок. Как ни крепко были затворены да завалены изнутри увесистой всячиной двери и окна, как ни метко били сквозь проломы в кровле Агмундовы лучники — ничто не помогло. Живущие на свете единственно ради подобных дел викинги ворвались в жилье могучего бонда чуть ли не с ходу. Но это оказалось только началом.

Еще трижды пришлось ярловым воям прорываться в оказавшееся столь негостеприимным бондерское жилье; и раз за разом присные Агмунда вышвыривали прочь настырных гостей, взимая кровью да жизнями обильную виру за нарушенье чужого владения… но и отдариваясь тем же товаром и почти столь же обильно.

Силы нападающих да защитников истаивали едва ль не по-одинаковому, а только при изначальном неравенстве ярловым достаточно было лишь продолжать в том же духе, и дело их вскорости сладилось бы. Они и продолжали. Их, разъяренных вражьей нежданной стойкостью и запахом крови — своей да чужой, — теперь и самому ярлу вряд ли бы удалось оттащить, взбреди в ярлов ум этакая внезапная блажь.