Ржавые Острова, две части

Умело вкинутая в эфир информация дошла до каждого и точно ударила в цель, придав атакующим парням Холокостера дополнительного драйва; ведь если вдуматься, то как же смехотворно мало надо большинству людей, чтобы исполниться решимости и лезть на рожон, таская из огня каштаны для совершенно постороннего дяди. Для того, чтобы свернуть горы, человеку достаточно тени иллюзии, что он хоть кому-нибудь, да небезразличен, и от него зависит успех общего дела. Первобытная страсть быть нужным своей стае настолько сильна, что все понимая рассудком, человек совершенно добровольно загоняет себя в этот ведущий к смерти тупик, сложенный из едва различимого миража — и живет в этом мираже то короткое время, пока тот, кто сумел олицетворить для человека стаю, не оплатит его жизнью какой-нибудь из своих счетов.

Именно это и происходило сейчас вокруг платформы Настоящего Норвега. Ни Норвег, ни Хайнц просто не понимали, что означает словосочетание «не мое», и за это непонимание сегодня уже рассчиталось по три десятка человек с каждой стороны. Впрочем, это было еще только начало: еще предстояло выполнение двух пунктов плана — высадки и зачистки, в ходе которых списку потерь суждено здорово подрасти.

Словно иллюстрируя эту пронесшуюся по краю сознания мысль, прямо по курсу Алекса на полном ходу столкнулись две лодки, одна из которых шарахнулась в сторону от близко легшей очереди, угодив кокпитом сперва под удар форштевня, а затем и под бешено взвывшие на воздухе полуметровые винты выпрыгнувшего из воды катера.

В воздух взлетела целая туча пластикового крошева вперемешку с кусками тел экипажа, вспыхнули и погасли фонтаны искр, над разлитым топливом и маслом взвился первый дымок, обещающий долго не тянуть и сожрать остатки катера в самые сжатые сроки.

Тяжелый спортивный Sunseeker, толкаемый двумя трехсотпятидесятисильными дизелями, прошел сквозь бедолагу-daycruiser'а как танк через подвернувшуюся на пути саманную хату, но и сам остался без хода, начисто снеся себе обе поворотные колонки.

Алекс двинул рукояти газа до упора и едва успел отвернуть, буквально впритирку проскочив между теряющим инерцию Sunseeker'ом и быстро набирающим силу пламенем, бьющим из развороченного кокпита daycruiser'а. Выскочив с разгона на пару сотен метров вперед, Алекс поднял глаза на платформу и на несколько секунд замер в восхищении открывшимся перед ним грандиозным зрелищем штурма: возвышающаяся над вечерним морем громадина казалась черной скалой, на редких уступах которого то и дело вспыхивали трепещущие огоньки дульного пламени, отправляя в полет цепочки огненных черточек. Изредка башня изрыгала трехметровые фонтаны пламени артустановок, и тогда в полет отправлялся многометровый малиновый шнур, пытавшийся стегнуть по одной из юрких лодок, закладывающих пенистые виражи вокруг неподвижного гиганта.

Лодки тоже не оставались внакладе, и их, казалось бы, не такие уж и серьезные возможности давали в сумме очень неплохой эффект: каждая подавшая голос огневая точка сразу же притягивала к себе пунктиры трасс, и место, где только что вспыхивал дульный выхлоп, начинало мерцать игольными вспышками попаданий и разбрасывать причудливые веера плавно остывающих рикошетов.

Глядя на кромешный ад, творимый с огневыми точками платформы полусотней крупнокалиберных стволов, Алекс невольно ежился, вспоминая долгий, муторный штурм Киева и молниеносное, но вставшее в немалую кровь освобождение Одессы, как он сам лежал со своим взводом под такими же смертоносными струями, каждая пуля которых превращала в горячую пыль сразу по нескольку кирпичей и навылет прошивала оба борта бронетранспортера.

Случайно повернув голову, Алекс с удивлением заметил медленно подкрадывающийся из наползающей с запада тьмы силуэт флагмана, перед которым, четко выдерживая дистанцию, шли на малых оборотах два длинноносых оффшорника с одинаково зачехленными горбами у самого транца. Поднеся к глазам бинокль, Алекс присмотрелся к возне на баке флагмана, затем перевел бинокль на одну из зачехленных установок на катере. Опознав в ней термодымовую установку, Алекс по достоинству оценил военную смекалку предводителя бандитов, и пробормотал под нос:

— Не, какова скотина, а?! Не зассал, значит, подставить свой собственный флагман, да?.. Резкий ты все-таки парень, товарищ Холокостер — подойти вплотную и спровоцировать вражеский главный калибр… Шестистволка-то не зря молчит, она тебя ждет — и ты это, похоже, прекрасно понимаешь. Но и что десант нельзя высаживать, пока она не подавлена — тоже видишь… Ну что, оценка «отлично», Хайнц. Не каждый на такое пойдет, вызвать огонь на себя.

Тем временем бойцы, возившиеся на баке ходко прущего прямо на платформу «Бальмунга», распаковали «Квартет» и пристегнули на пусковую первый контейнер, а с термодымовых установок на оффшорниках сбросили чехлы.