Ржавый ангел (СИ)

- Артерия не задета, пуля… на вылет. Все пучком…, ранка… скоро... - Гриф не договорил, его голос слабел, паузы становились длиннее. Из кармашка на рукаве достал заветный пакетик. Высыпал на ладонь немного «крапивки», подумал, добавил еще. Забросил психотропное обезболивающее в рот, прислонился затылком к стене, закрыл глаза. Так он сидел минут пять, затем разомкнул веки, сплюнул кашицу меж ног, повернулся к Алексею: «Мы вот как поступим. Я отдам тебе катушку. Она у меня здесь, - Гриф хлопнул по фляге, которая узким ремнем крепилась на поясе. - Как только закончится выброс я… с подствольника вскрою потолок. - После «крапивки» Гриф говорил бодрее. Он отклонился и вытягивал ремень вместе с флягой. - Через эту дыру ты влезешь на чердак. Я отвлеку их. Ты проберешься в правое крыло и через ветровое окно свалишь отсюда. Главное, действуй незаметно». - Он бросил флягу Алексею. Алексей неуверенно ее поймал.

- Нет, - запротестовал он, - я одни не пойду. - В его взгляде читались отчаяние и испуг.

- Слушай сюда, - лицо Грифа было уставшим и бледным. Он закашлялся, брызгая кровью, - однозначно мне не дойти. Но у меня есть очень важное незаконченное дело. Ты продашь катушку Гейгеру. Он тебя не обманет и не укокошит, как могут сделать другие. Я его предупредил… Скажешь, чтобы мою долю на счет перевел, он знает... на какой.

- Я тебя не брошу, - проговорил Алексей, - что-нибудь придумаем. Ты шесть лет в зоне и жив еще. Выбирался и не из таких…

- Ни в этот раз… Кончилась моя сделка с удачей. Наш контракт подошел к концу… Денег хватит… даже еще останется, - сталкер заперхал кровью.

- Нет, Гриф, - у Алексея на глаза навернулись слезы, он закачал головой, - я тебя не брошу, да и не дойду один.

- Не боись, дойдешь. Ты сталкер.

- Да я только вчера им стал.

- Ха, - Гриф с бульканьем усмехнулся, звук был жутковатый, как у закипающего чайника, - себя ты не знаешь. И… вспомни у тебя у самого дело незаконченное. Кого ты там? Мать, бабку хотел в город перевезти... Новую жизнь начать. Катушка очень ценный арт... Тебе половины на три, на пять домов хватит. Это тот случай, когда бабло побеждает зло. Так что давай, не дрейфь.

- Гриф, я тебя не оставлю.

Сталкер посмотрел на него, поджал зло губы. Потом смягчился и заговорил: «Я только потому так в зоне долго продержался, что дочь у меня в клинике. Заболевание у нее тяжелое, наши не могут... Сейчас ей предстоит последняя восьмая операция. Срочно нужны деньги. Ты понимаешь, последний транш… Танюшка тогда сможет ходить в школу… как все дети, играть… Забыть чертову каталку, костыли, мать их. - Гриф замолчал, задышал тяжело, затем продолжил. - Я ради этого дьяволу душу продал, столько людей загубил. Я через весь мир перешагнул, во мне ничего святого не осталось. Сейчас все от тебя, Ява, зависит. Не время сопли размазывать. - Гриф замолчал и внимательно посмотрел на Алексея. Но ни твердости, ни уверенности в его глазах не нашел.

- Ты знаешь, что такое плакать от бессилия? - говорил Гриф. - Когда здоровый мужик с руками, ногами сидит возле дочери инвалида и ничем не может помочь?... Ты меня не жалей. Ты ее жалей. Я все, конченный у меня рак поджелудочной. От силы два месяца, три протяну. Умру в болях и корчах, так лучше уж так - от пули, - Гриф отвернулся и сплюнул. Рукавом вытер тягучую красные слюну. Достал пакетик, насыпал под язык.

- Че молчишь, Ява? - спросил он, бессильно откинулся на кафельную стену, устало закрыл глаза.

Алексей не знал, что говорить. За стенами коровника бушевал выброс, но уже как будто тише.

- У тебя на правой лопатке шрам в виде бумеранга, - снова заговорил Гриф спокойно с закрытыми глазами. - Тебя отчим приложил к сараю, когда ты за мать заступился. Там серп висел, на него ты напоролся.

Алексей повернулся и пристально посмотрел на сталкера. Щепка, которую он нервно вертел в пальцах все это время, замерла.

- Хочешь… Кхе - кхе, - закашлял гриф, содрогаясь всем телом. Но даже не шевельнулся, чтобы вытереть черные точки с губ и подбородка, - скажу откуда знаю? Так ты мне и рассказал. Да… Я вспомнил, где мы с тобой встречались. Эту карту на майке я рисовал. Мы второй раз уже за катушкой идем. Попали в какую-то аномалию. Вот она нас и вертит. Первый раз ты отмычкой был и второй раз пошел. Я потому тебя до этого момента берег, что знал, чем кончится. Ты мне нужен, чтобы катушку донес и продал. Думаешь, последнее время я тебя берег из-за дружбы нашей крепкой? Черта с два. Ты как был для меня шматом мяса, так им и остался. Салабон сопливый. Я таких как ты десятка три в зоне похоронил. Размазня, тебе никогда сталкером не стать... Не будь я при смерти не доверил бы тебе катуху… - Просто у меня, … твою, выхода нет.

Гриф поднял «абакан», взялся поудобнее за короткую рукоятку подствольного гранатомета и нажал на курок. Раздался выстрел, а мгновение спустя последовал грохот, слившийся с раскатом затухающего выброса. Щепа, куски фанеры, доски посыпались вниз. Клубы чердачной пыли, опилки заволокли комнату. Они закашлялись.