Ржавый ангел

– Че ты как хмурь болотная, – Цимус перестал улыбаться и даже, как бы обиделся, – и без тебя тошно, порой неделями слова человечачьего не услышишь, кроме бандитских харь да морд мутанских лица нормального не встретишь. И на тебе, ни поздороваться, ни обняться, ни словом добрым перекинуться.

– Ты все сказал? – спросил Гриф.

– Да, ладно, топайте, куда вам там надо, – Цимус повернулся к Алексею, – давай, старичок, удачи тебе, мутантов – вегетарианцев, рентген поменьше, плоть помягче, зоны покров и смерти быстрой, – протянул руку и когда заполучил Алексееву, притянул его, обнял и по-братски похлопал по спине. – Возвращайтесь с хабаром.

– Все, Цимус, кончай эти сопли, – Гриф брезгливо скривился.

Едва за пригорком скрылось пожарище, как на запястье Грифа завибрировал ПДА. Сталкер посмотрел на экран. Мигала иконка непрочитанного сообщения. С дурным предчувствием, связанным со скверными новостями, карающими его в последнее время, открыл сообщение. Оно оказалось набором непонятных иероглифов. Гриф наморщил лоб, секунду – другую пытался понять тарабарщину, затем погасил экран. Некоторое время они шли молча. Алексей впереди, Гриф следом. Сгоревший хутор остался позади и Алексей заговорил, посчитав, что Цимус их точно не услышит.

– Чего ты с ним так ну… не по-товарищески? Человек к нам со всем сердцем…

– Нет у него сердца, – перебил Алексея Гриф, – он не помочь братишкам – зайчишкам шел, а хотел под шумок в спину пульнуть, да грабануть. А когда увидел, что мы пустые, передумал, решил заболтать да разведать, куда енто мы намылились. Тварь он паршивая.

Цимус смотрел вслед сталкерам, держал руку в кармане куртки и улыбался. Вот сталкеры оставили за собой последний поросший холм, избу и по тропе спустились в ложбину. Он махнул им на прощанье, и улыбка стекла с лица. Цимус широко открыл и закрыл рот, разминая мимические мышцы, непривычно долго пребывающие в неудобном натяжении. После чего сплюнул и зашагал в сторону леса.

– Все пучком? – такими словами его встретил рослый сталкер, на котором чистая, выглаженная подогнанная амуниция сидела, словно «парадка». Он стоял, привалившись плечом к березе, с подозрительно серой, местами полопавшейся корой, с черными блестящими бусинами смолы.

– На твоем месте, Кислый, я бы отошел от деревца. С веток накапает, замучаешься потом язвы выводить.

– Ты, Цимус, за меня не переживай. Скажи лучше, все сделал как надо?

– Сделал.

– Бреши, – подал голос, сидевший неподалеку на корточках с СВД на коленях сталкер. В маскировочном комбинезоне он сливался с окружающей растительностью, и только лицо выдавало его присутствие.

– А ты бы заткнулся, Тарантино, – проскрежетал Цимус и зло зыркнул.

– Сам, сука, заткнись, – Тарантино резко и легко встал. Невесть откуда взявшаяся в руке Цимуса «фора», заставила его остановиться.

– Тихо, придурки, – прорычал Кислый. – Убери волыну, Цимус. Мы за тобой смотрели, и нам показалось, что Гриф не дал тебе повесить на себя жучка.

– А что по-вашему это? – Цимус убрал в правый карман пистолет, а из левого достал небольшое устройство с ЖК монитором и нажал на кнопку. Экран вспыхнул зеленым полем, разлинованным на квадраты, в верхней части пульсировала ярко-зеленая точка. Кислый протянул руку, Цимус не замедлил отдать сканер. Некоторое время сталкеры смотрели на еле – подвижную, пульсирующую метку.

– Он больше отмычку мацал, – заговорил Тарантино, – на него и ляпнул маяк. Он специально к нам спиной становился, чтобы мы не просекли.

Цимус медленно обернулся, презрительным взглядом окатил Тарантино: «Ты, плесень…».

– Хватит лаяться, – снова развел по углам драчунов Кислый. – Вот как сделаем. Так как мы не уверены, что ты, Цимус, все сделал в точности, как было обговорено, свою долю получишь после, когда Гриф вернется. Тогда уже точно будет ясно, кто симофорит.

– Так не пойдет, – воскликнул Цимус, запуская руку в правый карман. – Договаривались же – деньги сразу… – Но быстро сдал позиции. «Фора» осталась на месте. Два ствола, направленные ему в грудь, весьма веско убеждали, чтобы он не делал глупостей. Цимус их не делал. Медленно вынул руку, поднял, показывая пустую ладонь. Глядя на хмурые лица, он вдруг понял, что неплохо было бы вообще уйти отсюда живым. Дело он сделал, и теперь эти двое в нем не нуждаются. Или, все же нуждаются?

– Цимус, – Кислый сквозь ухарский прищур глянул куда-то в сторону, голосом невозможно уставшего человека сказал, – ты сейчас пойдешь, куда глаза глядят. И встретимся мы с тобой, когда вернется Гриф. В этом промежутке лучше на глаза не попадайся.

– Кислый, – как-то без вдохновения забубнил Цимус, – а если Гриф не вернется? Я же сделал свою работу.

– Гриф вернется, он всегда возвращается. В знак нашей старой дружбы, максимум, что могу обещать, так это оплатить твои труды в любом случае. То есть, мне надо убедиться, что свою часть сделки ты выполнил добросовестно.

– А если «клипса» отвалится, или Гриф ее заметит, или мутант…

– Тогда пеняй на себя. Ты цеплял, ты и отвечаешь.