Ржавый капкан на зеленом поле

— Послушай, Мартин, тебе нечего бояться. Я рядом с тобой, на другом конце провода. Положи сейчас трубку, а я буду чинить телефон — он у вас плохо работает. Ты сейчас услышишь легкие звоночки — это значит, я занялся делом. Только трубку больше не поднимай, а то ты мне помешаешь. Договорились?

— Договорились.

— Спи спокойно! Придет бабушка, тебя разбудят.

— Не разбудят. Я спортсмен, у меня строгий режим, — сказал мальчуган грустно.

Ему явно не хотелось обратно в постель. Но я промолчал, и он положил трубку.

Итак, номер я знаю. Тридцать три — девятнадцать — четыреста двадцать пять.

Еще раз прикинул: может быть, все-таки лучше позвонить в посольство? Теперь я могу это сделать без особого риска быть услышанным. Дежурный поднимет на ноги ответственных работников, они сообщат австрийским властям. А дальше?

Дальше к дому, завывая сиренами, примчатся полицейские бобики — и тотчас же снайпер из квартиры напротив поведет прицельную стрельбу по нашим окнам. Или же их люди раньше полицейских проникнут в подъезд со двора — там по ночам паркуется целый табун машин.

И я потеряю Ингу.

Даже если товарищи из посольства решат сами приехать мне на помощь, ничего от этого не изменится. Людям Шмидта наверняка известны номера всех посольских машин. И как только они появятся возле дома…

Нет, нужно поступать так, как задумано.

И я присел на корточки возле кабельного ящика, зажал аппарат между колен и стал набирать длинную серию номеров — междугородный код я нашел в телефонном справочнике.

Ждать пришлось довольно долго. Наконец в трубке щелкнуло, и сразу же раздались протяжные гудки.

— Алло, вас слушают!

— Добрый вечер! — сказал я торопливо, словно нас могли в любой миг прервать. — Говорит профессор Арвид Ванаг…

Закончив разговор, я отсоединил аппарат, замкнул отверткой крышку ящика.

Теперь распределительный щит.

Открыть его оказалось делом не сложным — та же манипуляция отверткой.

Выключить в доме свет было еще проще: за крышкой с ухмыляющимся черепом и скрещенными костями находился крупногабаритный рубильник. Я чуть не поддался соблазну потянуть за черную эбонитовую рукоятку. Но тут же сообразил: нет, это легко и просто, но слишком уж опасно. Через пять — десять минут они явятся сюда и увидят, что электричество выключено преднамеренно. Не нужно задавать им таких легких загадок!

С помощью клещей и отвертки я замкнул оголенные медные клеммы внизу рубильника. Полыхнуло голубое пламя, раздался сильный треск. Отвертку вырвало из руки и отшвырнуло к противоположной стене.

Вот теперь пусть разбираются!

Не мешкая, я взлетел по темной лестнице — они могут прислать сюда своего человека с улицы.

Дом уже спал, тем не менее в некоторых квартирах слышались тревожные голоса. У мадам Фаундлер заливалась жиденьким лаем крохотная комнатная собачонка.

У нашей двери я задержался; нащупал клейкую ленту, содрал ее с замка. Все! Свое дело она сделала.

Инга со свечой в руке молча указывала мне на телефон. Значит, звонили.

Я тихонько прошел к ванной, прикрыл краны, из которых все еще плескала вода.

— Фу-у!

— С легким паром! — Инга вопросительно смотрела на меня, я успокаивающе кивнул. — Теперь ты, наконец, можешь позвонить?

— Теперь могу.

Я боялся сказать лишнее и сорваться. В мое отсутствие звонили, о чем-то говорили с Ингой, и мое одно неточное слово могло испортить все дело. Телекамеры ослеплены, но подслушивающие устройства от тока не зависят.

— Номер записан на газете, у телефона. Как ты там управился в ванной в такой темнотище?

— А я успел помыться еще до того, как погас свет. Оставалось только вытереться.

Номер телефона был незнакомый, но тоже начинался с цифр «тридцать три». Видно, штаб-квартира у них была где-то совсем близко. Может быть, в нашем доме. Уж не в квартире ли напротив, через двор?

Я бросил взгляд в окно. Там тоже было темно. Весь дом сидел без света. Лишь отблески неоновой рекламы с крыши соседнего здания скользили по стенам неясными цветными тенями. Зеленый, красный, синий… Опять зеленый, красный, синий…

Я набрал номер.

— Это Ванаг.

— Вы дома?

Голос Шмидта. Я узнал его по характерному акценту.

— Нет, звоню вам из уличного автомата.

Короткий смешок:

— Господин профессор снова обрел способность шутить?

— Вы просили позвонить. — Я держался официального тона. — Что вам угодно?

— Всего только успокоить вас: свет сейчас дадут. Случилась небольшая авария на линии. Так что не пытайтесь ничего предпринимать.

— Спасибо. Все?

— Да. Спокойной ночи!

Я положил трубку, нащупав непривычно длинные плечи рычага.

Проверка. И предупреждение. Они беспокоятся. Как бы я не ускользнул из мышеловки, пользуясь отсутствием света.

На лестничной площадке кто-то простуженно кашлянул.

Вероятно, один из тех двоих, попавших под ливень. Так ему и не дали возможности подсохнуть, бедняге. Что у них — туго с людьми?

Как я и предвидел, один из постов наблюдения был переведен на время с улицы сюда, к самой нашей двери.

Поздно, торжествовал я. Слишком поздно!

И тут же забеспокоился. А что, если пост останется здесь до утра?

СПАСИБО АЛЬМЕ,

крохотной собачке мадам Фаундлер!