Ржавый Рыцарь и Пистолетов

Сначала она просто хотела принять душ и постирать свой вконец испачканный пуховик, но ванна у Алексея оказалась новомодной, с гидромассажем, и Даша не удержалась перед соблазном немного побаловать себя. Долго нежилась в воде, предаваясь необыкновенному чувству наслаждения от ощущения чистоты и свежести, подобного которому она давно уже не испытывала. А может, это уходили из ее души страхи и горе, утекали сквозь поры и тонули в воде опасения и тревоги, безысходная печаль об утраченной любви и потерянном счастье? Она не заметила, как задремала, и испуганно вздрогнула, когда Алексей постучал в дверь ванной:

— Даша, ау! Вы не утонули? Ужин уже на столе! Кухня у бывшего десантника оказалась не большой, но и не маленькой, чистенькой, с веселыми занавесками на окне и стильным кухонным гарнитуром.

— Славно как у вас! — похвалила Даша, располагаясь возле стола, и поинтересовалась: — Когда вы успеваете наводить порядок?

— Раз в неделю ко мне приходит женщина. Соседка, Татьяна… Делает генеральную уборку. Она — молодая мама, сидит дома с ребенком, так что деньги нужны, сами понимаете.

— Я поразилась, сколько у вас цветов! Не у всякой женщины до них руки доходят.

— Да вот на старости лет крыша поехала, — засмеялся Алексей, выкладывая на ее тарелочку весьма аппетитную отбивную и горку тушеных овощей. — С работы вернешься, поговоришь с ними, на тяготы службы пожалуешься, и на душе полегчает. Танюша их поливает, а вот кошку или собаку из-за частых командировок завести не могу. С ними гораздо больше забот. — Он посмотрел на то, как она расправляется с отбивной, и вдруг хлопнул себя по лбу: — Ну, бестолочь! У меня ведь бутылка грузинского вина имеется. Не из порошка, настоящего. Приятель на днях подарил! Он в Краснокаменске грузинский ресторанчик держит, вот и подкидывает иногда подарочки. Выпьем?

— Конечно, — улыбнулась Даша, — с превеликим удовольствием.

Вино оказалось и впрямь замечательным, и Даша не заметила, как выпила раз за разом три бокала. И съела две отбивные. А потом они пили чай с какими-то травами и медом, Даша чувствовала себя, как после хорошей парной, умиротворенной и расслабленной. Она вытирала испарину на лице полотенцем и с веселым удивлением наблюдала за Алексеем. На самом деле он оказался милым и остроумным. И Даша поняла: его прежние хамоватость и развязность всего лишь своеобразный бронежилет, за которым полковник Щеглов прятался, подобно любому из мужчин, желающему скрыть явный интерес к малознакомой женщине.

Вероятно, здесь сыграло свою роль вино, но, скорее всего, на собственной кухне Алексей чувствовал себя гораздо увереннее, чем в присутствии матери. Даше не хотелось думать, что таким способом он добивается ее расположения. Сейчас это было более чем неуместно и некстати. За весь вечер он не сказал ей ни одного комплимента и если шутил, то очень деликатно, и ухаживал тоже ненавязчиво, в пределах допустимого. И его забота была вдвойне приятна Даше, потому что Алексей не только щадил ее чувства, но и с не показным сочувствием относился к ее горю.

Даша, чтобы выказать ему свое расположение, вызвалась вымыть посуду. Но он не позволил. Тогда она взяла в руки полотенце и принялась вытирать тарелки. Алексей рассказывал ей о своей армейской службе, хохотал, вспоминая курсантские приколы, и при этом очень ловко управлялся с тарелками и чашками. Даша тоже смеялась в ответ на его шутки и просто потому, что на душе стало легче. Тоска наконец отступила, возможно, ненадолго, но все же это было лучше, чем постоянная сосущая боль под сердцем. И тут ее взгляд, как нарочно, упал на его руки, крепкие и широкие в запястье, с длинными сильными пальцами. Сердце ее снова сжалось от боли. Руки Алексея очень сильно походили на руки Паши. На те самые нежные и сильные руки, которые всего два дня назад обнимали и ласкали ее. Даша закрыла глаза и стиснула зубы, чтобы не разрыдаться.

— Что с вами? Вам плохо? — Алексей взял из ее рук тарелку и поставил в шкафчик. — Может, вам полежать?

— Нет, нет, просто голова закружилась. — Даша не призналась в истинной причине. Она подняла взгляд на Алексея и вдруг заметила паутину за его спиной. Та протянулась между двумя кухонными шкафчиками, а по ней деловито сновал черный паучок. — Паук? — поразилась Даша. — Откуда он взялся зимой?

— Сам удивляюсь, — Алексей проследил за ее взглядом. — Недавно появился. Днем исчезает, а вечером возвращается. И чем только кормится? Тараканами разве приблудными? У меня, как видите, Танюха всех повывела. Но я его не прогоняю. Матушка сама пауков не привечает, а тут говорит: «Хозяин пришел!» Примета такая есть: если паук среди зимы затеял паутину плести, к добру это, к счастью. — Алексей взял ее под руку, и Даша невольно прижалась к его теплому боку. — Я иногда наблюдаю за ним и удивляюсь, как эта паутина напоминает нашу жизнь, все переплетено и скручено. Вот, к примеру, моя ниточка, а вот ваша, а между ними перемычка, узелок, связочка… Но как легко их оборвать, правда? И как трудно восстановить!