Ржев. Сталинград. Победа!

2. Плохая боевая выучка наших войск, плохое взаимодействие и низкая дисциплина не дали нужного успеха при наступлении.

3. Плохое управление сверху донизу, низкая подготовка ряда командиров и штабов, растерянность и неуверенность в успехе не могли обеспечить этого успеха.

4. Плохая разведка лишала возможности действовать, хорошо зная силы, средства и группировку противника.

5. Отсутствие нужной дисциплины, организованности и должного порядка в наступающих войсках не обеспечило успеха.

Начальник артиллерии Красной армии

генерал-полковник артиллерии Воронов».

АПРФ. Ф. 3. Oп. 50. Д. 263. Л. 145–153. Подлинник. [2]

Исходя из создававшегося сложного положения начального периода Великой Отечественной войны Сталин как вождь был вынужден искать для советского народа, его воинов тот путь, который привел бы к победе над фашистами. При этом он понимал, что его руководящая и организующая роль, особенно как Верховного главнокомандующего, должна была стать реально ведущей. Критическое положение СССР резко повысило его личную ответственность за удачные результаты действий советских Вооруженных сил. Более того, он видел на практике главное: что для достижения победы требовалось найти верную стратегию, которая должна была продиктовать в дальнейшем правильную тактику советских войск, способную привести к победе. И он постоянно искал ее. Настойчиво размышлял: какой вариант из многих предлагаемых ему будет лучшим, как активнее вовлечь в нее своих генералов, что нужно сделать еще, чтобы новый стратегический замысел не остался лишь на бумаге, в приказах и директивах?

Вот что Верховному приходилось решать в 1942 году. Однако при этом, склонный к сокрытию своих планов, а подчас и действий, он не всегда хотел открыто и широко делиться с кем-либо своими сокровенными мыслями. Конечно, руководить было труднее, когда вся ответственность ложилась практически на него одного. И спрашивать за дела на фронте приходилось в том числе и с себя. Он понимал это. Но, похоже, у Верховного не было другого выбора. С такой расстановкой приоритетов в 1942 году согласен вдумчивый исследователь истории войны Арсен Беникович Мартиросян, когда пишет: «Естественно, что в рамках поневоле сложившегося недоверия Сталин не посчитал особо нужным раскрывать перед генералитетом свой замысел… Говорить об этом вслух было невозможно – в условиях еще продолжавшегося тогда отступления наших войск это дало бы командованию моральное право на дальнейшее отступление. А вот этого допустить было нельзя. Как, впрочем, впоследствии нельзя было допустить и того, чтобы ранее наступавшая на Москву группировка вермахта зализала бы после такого разгрома свои раны и вновь полезла бы на нее. Именно поэтому-то и явно специально Сталин убеждал своих генералов, что-де, по его мнению, гитлеровцы смогут вести в 1942 году наступательные операции сразу на двух стратегических направлениях: Московском и Южном. Хотя уже абсолютно точно знал содержание директивы фашистов № 41. Данные разведки были безупречны.

Именно поэтому едва ли не сразу после успеха контрнаступления под Москвой началась и первая Ржевская операция, конечного смысла которой Жуков не знал, кроме того, что надо бить врага. И то же самое повторилось и в летней Ржевской операции. И вызвано это было тайной подготовкой к Сталинградской битве…». (Выделено мной. – В. М.) [3]