Ржевская бойня

Советская государственная идеологическая машина, будучи монополистом в интерпретации истории, по капле выдавливала информацию о военных действиях на выступе. Причина понятна: при рассказе о них пришлось бы говорить о неудачах всемирно известных военных триумфаторов и авторитетов, о затратном характере военных действий на подступах к Москве. Известный историк В. М. Кулиш в одной из своих работ привел слова начальника Главного политического управления Советской армии и Военно-Морского флота А. А. Епишева, сказанные им на встрече с историками В. М. Кулишем и Н. Г. Павленко в 1967 г.: «…Говорят: подавай им черный хлеб правды. На кой черт она нам нужна, если она нам не выгодна».

^{Вход на немецкое кладбище. Ржев, 2005 г.}

Деление истории на выгодную и невыгодную, игнорирование и замалчивание неудач, поражений, просчетов, представление поражений как побед, пренебрежение государства к отдельному человеку привели к тому, что многие поколения политиков, военных в нашей стране после Великой Отечественной войны были воспитаны на том, что потери могут быть оправданы возвышенными патриотическими и общенациональными целями, «что мы победили, неважно какой ценой», «смерть на поле боя – это слава», «великим законы войны не писаны».

Но, несмотря на жесткую цензуру, даже то, что все-таки было опубликовано в мемуарной литературе, что можно было прочитать между строк в исследовательских работах, устные и неопубликованные рассказы участников и местных жителей, энтузиастов, хоронивших убитых, количество имен и цифр на плитах многочисленных братских могил позволяли представить кровавую мясорубку в ржевских, бельских, зубцовских, сычевских, вяземских, гжатских, юхновских лесах и болотах. После войны райвоенкоматы, военные архивы были засыпаны тысячами писем от людей, искавших могилы своих погибших или пропавших близких. Родственники тысячами приезжали на места сражений. Постоянно тянуло сюда и тех, кто здесь воевал.

Е. М. Ржевская приезжала в Ржев неоднократно. В одной из своих поездок в д. Займище Ржевского района она записала рассказы водителя Саши: «Здесь мертвые все еще ждут, когда живые их похоронят. Саша рассказал мне со слов своей матери: она вместе с другими женщинами ходила косить на дальние полянки. Они вдруг увидели: в заросшем окопе сидит солдат в шинели и каске. Женщины обомлели. Заплакали и бросились к нему, но только дотронулись, как он рассыпался».

Молчание власти вызывало недоумение, возмущение. Возможно, поэтому в 1978 г. – в 35-ю годовщину освобождения – Ржев, единственный из городов на территории выступа, был награжден орденом Отечественной войны 1-й степени.

^{Входной комплекс российского Мемориала. Ржев, 2005 г.}

Народ никогда не забывал о «ржевской прорве». Образы народной памяти о боях под Ржевом как о кровавом побоище ярко выражены в стихотворениях, появившихся после войны. Несомненно, первое и самое сильное из них – А. Твардовского «Я убит подо Ржевом». Оно датировано 1945–1946 годами. В августе 1942 г. автор побывал под Ржевом, но то, что он там увидел, смог выразить значительно позднее: «Я убит подо Ржевом, / В безымянном болоте…/ Фронт горел, не стихая, / Как на теле рубец. / Я убит и не знаю: / Наш ли Ржев, наконец?../ Летом, в сорок втором, /Я зарыт без могилы…». Актер М. Ножкин составил представление о боях под Ржевом по рассказам воевавшего там отца. В 1985 г. М. Ножкин написал песню, слова которой также отражают народное представление о кровавой битве, развернувшейся вокруг волжского города: «Под Ржевом от крови трава на века порыжела…/ А там под землею в три слоя, в три слоя, в три слоя / Солдаты, солдаты, солдаты России лежат…». Потом эти образы повторялись в разных вариантах в стихотворениях других авторов: «Не захороненным остался / Под страшным Ржевом мой отец…» (Н. Игнатьев, Тверь); «Погиб под Ржевом батальон, / Семь человек осталось. / Но не отдал деревню он, / Космарихою звалась…» (Г. Розова, Ржев).

В 1950-е годы было произведено укрупнение воинских захоронений: из сотен тысяч отдельных могил и небольших захоронений останки переносились в большие братские могилы в населенных пунктах. Зачастую это делалось формально. Появились подвижники, которые стали устанавливать имена погибших. Так, учительница А. М. Калошина установила тысячи имен воинов, захороненных в братской могиле деревни Полунино, что севернее Ржева. По данным на 2006 г., здесь лежат останки 12 538 человек, все имена известны. На могилах устанавливались памятники, возводились обелиски.

В конце 1970-х годов зародилось движение поисковых отрядов. В 1988 г. состоялась первая вахта Памяти. Результаты работы поисковиков, обнаружение ими и захоронение тысяч воинов, не похороненных в свое время по-человечески, числившихся пропавшими без вести, критика ими официальных цифр потерь в годы войны также стали причиной того, что государство вынуждено было не просто декларировать, а обратить практическое внимание на вопросы увековечения памяти павших.