Ржевская дуга генерала Белова

Но Киселев все-таки не рассчитал — он поставил, среди иного, под сомнение и сопровождающие действия Воронченко решения бюро Дорогобужского РК ВКП(б), а это уж слишком! В «разработку» вопроса по Киселевской субординации партийцы и штаб Белова включили нужных лиц. Авторитетнейшей в подобной ситуации фигурой на тот момент являлся бригадный комиссар А.В. Щелаковский — комиссар бело-вского корпуса, — и он разобрался по Киселеву «от и до», выявив и разбив аргументацию, создав предпосылки, само собой, и по кадровому решению в отношении В.А. Киселева, по определению дальнейшей судьбы его партизан. Командование фронта мягко отказалось от продолжения поддержки Киселева, радировав Белову что-то невнятное о необходимости задерживания вредящих делу подозрительных лиц.

Мудрых советчиков у рядового Воронченко перед штурмом Сафоново не оказалось, приходилось полагаться на непроверенных, по существу, командиров и их отряды. На войне и мелочь иногда играет ключевую роль. «Подозрительных лиц, вредящих делу», дорогобужским партийным вожакам и штабу Воронченко следовало бы выявить до привлечения их к совместной боевой операции. Не только навести справки и вести переписку, а лично познакомиться, посмотреть, что у него в голове и в душе, узнать о имеющейся у Киселева радиосвязи со штабом фронта и учесть это на перспективу. А так — подлинное проявление жуковско-киселевского тандема было материализовано в германском бронепоезде, не жалевшем снарядов.

Потом, конечно, «недоразумение» было нивелировано, разобрались, утрясли, наказали. А вот упоминаний В. А. Киселева в дальнейшей боевой документации полка и всего соединения больше не было. Не доверяя полноте сообщаемого с советских времен книгах о дорогобужских партизанах, проверяем по документам «Дедушки»: на составленной в марте 1942 г. детальнейшей «Схеме управления партизанского отряда “Дедушка” за подписями начальника главного штаба “Дедушки” Иванова и комиссара главного штаба Богунова, где указаны и отдельные партизанские батальоны издешковского участка, — ни отдельный батальон “Дед” (допустим и такое) в составе 1-го полка, ни иной батальон под командованием В.А. Киселева в составе 1-го полка не обозначен». Само собой, фамилии Киселева среди комсостава батальонов и спецподразделений соединения на указанной «Схеме управления…» нет.

Станция Дорогобуж и районный центр Сафоново остались в немецких руках. Отошедшая из-под Москвы германская войсковая группировка окружена не была и получила от главкома Жукова 23 февраля 1942 г., сама того не ведая, неплохой подарок: возможность биться на востоке Смоленщины и рядом у Ржева еще целый год — до марта 1943 г.

НЕ ВОРОШИЛОВСКИЙ СТРЕЛОК

Пока Советское государство неуклюже занималось попытками самоспасения любой ценой за счет народа («Мы за ценой не постоим!»), германские государственники постигали природу своего главного, настоящего врага. Ветцель, начальник отдела колонизации имперского министерства по делам оккупированных восточных областей, бил в точку, когда в замечаниях к плану «Ост» писал: «Речь идет не только о разгроме государства с центром в Москве… Дело заключается скорей всего в том, чтобы разгромить русских как народ…» ^{54}. Разгромить русских как народ! Сказано не нами — врагом. О Великой войне Советского Союза мы знаем. А как насчет Великой войны русского народа (а может быть, с больших букв: Русского Народа) — настоящей-то войны, именно так и определяемой нашим противником войны? В этой глупейшей затее служителей фюрера пришлось не постоять за ценой уже им самим, германским офицерам и солдатам.

Степан Огурцов, 65-летний старик из села Кулево, к 1942-му пережил и помнил многое. Генералу армии Г.К. Жукову, что называется, в отцы годился. Один из людей старой России, до всяких революций проживший большую часть жизни. Были войны. Бывал голод. Бывало безвластие. Но никогда еще Степану пока не случалось увидеть, как бодренькой деловитой походочкой к родной его усадьбе приближаются цепями солдаты чужой армии. Германцы — недобитые, недоученные Российской империей четверть века назад. Советское государство с его армией хозяйничать врагу здесь, на русской земле, позволило. А чтобы защитить твой дом и тебя, старик, сейчас здесь будут погибать молодые ребята, добровольцы-партизаны, роющие у тебя на глазах траншею в талом мартовском снегу. Было это утром, 21 марта 1942 года.