Ржевская дуга генерала Белова

Непосредственно передний край противника представлял собой пулеметные точки на расстоянии нескольких сотен метров одна от другой, местами позиции автоматчиков и «кукушек». И это на основном участке возможного встречного прорыва частей 33-й и 43-й армий — между Большим Устьем и расположенной южнее деревней Жары. Третьяков в отчете подтверждает, что последний раз видел командарма Ефремова в лесу у д. Ключик, о каких-либо ранениях Ефремова не сообщает. От Ключика до «третьяковского участка» — 2,5—3 километра. Пойди командарм М.Г. Ефремов с группой в несколько сотен человек от деревни Ключик хоть черепашьим шагом на восток, он на участке действий Третьякова к нашему переднему краю тоже бы прорвался. Но этого не произошло. Не вышли почему-то здесь и другие, сравнительно многочисленные группы ефремовских комдивов, да и многие мелкие, подобные третьяковской, группы.

Что линия фронта на участке предстоящего ефремовского прорыва в середине апреля 1942 г. стала почти фиктивной, подтверждают, как ни странно, даже немецкие тогдашние фронтовые документы — донесения о боевых действиях. Например, из суточного немецкого донесения в штаб группы армий «Центр», в 3.00 14 апреля 1942 г.:

«12 АК, 268 ПД: С наступлением темноты противник ворвался в лес 1,5 км ЮЗ нп Малое Устье, Предпринята контратака. Сильный огонь по переднему краю обороны.

Положение серьезное, т.к. наши части понесли большие потери, истощены и не способны отразить сильные атаки»^{108}.

Не способны отразить сильные атаки… Немцы писали это не для наших разведчиков или историков, — для себя. Значит, это правда.

«ЗАСЛУГА» ЖОРОВА?

Выше нами рассмотрены обстоятельства последних боев группировки М.Г. Ефремова — вышедшей в прорыв на восток единой силой, но развалившейся в этом броске на множество групп и одиночек. Поскольку апогей прорыва неразрывно связан с событиями, в центре которых — гибель командарма Ефремова, раз за разом исследователи ищут объяснение такому финалу. От «ефремовского выстрела» отталкиваются в ретроспективу. Схема рассуждений примерно такая:

1. Ефремов в развале группы не виноват.

2. Но кто-то же виноват? Кто?

3. Немного виноваты части 43-й и 49-й армий: встреть они у Костюково — Жаров — Стененок группу Ефремова, окончательного развала группы и гибели командарма бы не произошло.

4. Ну а внутри самой группы Ефремова? — ведь уже у Нов. Михайловки от самого Ефремова комдивы практически разбежались, все пошло на самотек. Ефремов-то талантлив и бесстрашен, но чувствовали, что на него идет охота. Может, при Ефремове действует предатель? Как же без предателя оправдать неудачи? — обязательно нужен предатель, с Христом должен быть Иуда!

И вот в 70-е годы XX в. началась интеллектуальная охота на ведьм, точнее, на какого-нибудь ведьмака при ефремовском штабе. Ныне (понимая, что точку ставить оснований нет), бывает, ставят в финале книги знак вопроса после фамилии главного хирурга 33-й армии, Жорова.

И здесь я задаю последний свой вопрос: какова же истинная роль в трагедии 33-й армии и ее командующего генерал-лейтенанта М.Г Ефремова уважаемого профессора медицины И.С. Жорова?

Так, к примеру, завершает книгу о Ефремове и его армии Сергей Михеешсов^{109}. Символично в этой связи название указанной книги — «Армия, которую предали». Разъясняя такое название в вводной статье книги, автор признается: «Во-первых, я и сам не смог ответить на многие вопросы. (…) Да, и в самом штабе армии был человек или группа, которые работали на немцев. Во-вторых, в смысл названия я закладывал не столько это, сколько то, что происходило с историей трагедии армии потом». Вот те раз. Почему же «не столько это» кончается жирным шрифтом выделенным вопросом насчет роли Жорова?

Итак, Исаак Жоров, врач, армейский хирург. Прилетел — не по своей воле, по приказу — из советского тыла в район окруженной группы Ефремова в середине марта 1942 г. Когда в апреле резко осложнилась боевая обстановка, назад, в советский тыл улетать отказался, пошел с М.Г. Ефремовым через бои, через равный ефремовскому риск гибели, на восток — к линии фронта. И вот тут произошло нечто, позволяющее исследователям судьбы группы Ефремова задавать относительно Жорова вопросы, сводящиеся к следующему:

— Почему в послевоенные годы И.С. Жоровым крайне противоречиво, с пробелами излагались обстоятельства своего спасения в момент разгрома группы Ефремова и после него?

— Был ли Жоров в составе группы Ефремова в последнем ее бою, под деревней Горнево, и если да, то почему он позже скрывал этот факт?

— Сотрудничал ли Жоров с немцами непосредственно после пленения, по каким причинам ему удалось избежать гибели в лагере, более того — выйти из лагеря, легализоваться при оккупантах, получить место работы в районной больнице?