Ржевская дуга генерала Белова

Бой с дорогобужской вражеской колонной начался утром, в 10.00. Это был не просто обоз эдаких морально подавленных, в растерянности убегающих людишек в военной форме. Это была отлично вооруженная боевая группировка. Помимо пулеметов и автоматов в колонне имелось два артиллерийских орудия и одно ПТО. Да и численность этой группировки — более сотни, по одной из оценок до 400 человек — неизбежно требовала боя, превосходившего все прежние бои здешних партизан. Кроме того, предполагая боестолкновение с партизанами, немцы гнали с собой в качестве живого щита около 350 военнопленных, взятых из концлагеря в совхозе им. Фрунзе. Бой шел вязко, для партизан в какой-то момент чуть ли не провально. Что было — то было. Но была и победа. Цельное представление об этом бое восстановимо. С перерезавшим большак у Морозово 1-м батальоном «Урагана» находился, — видимо, для контроля над ходом важной операции, — комиссар всего отряда Ф.Н. Деменков. И не зря. В ходе боя из общей численности партизан батальона, из 122-х бойцов, с Деменковым под пулями остались в напряженный момент лишь 14 человек. Остальные, включая командира и комиссара батальона, отошли якобы «в тыл противнику», но существу уклонившись от продолжения боя. Почему это произошло? В советском 1983 г. специально посвященном истории дивизии источнике^{3} читаем такое «объяснение»: «Полагая, что боевая задача выполнена, Владимир Васильевич Осокин, посоветовавшись с комиссаром Иваном Илларионовичем Лиютенковым, увел своих бойцов на запасные позиции». Однако если отнестись внимательно к менее известным свидетельствам самих участников боя, оказывается, было с кем советоваться и без комиссара, все прозаично: «начальницей штаба батальона» в эти дни была некая Ольга Кондрашева, имевшая какую-то особую власть^{4},[5] над комбатом Осокииым. Но не власть над своей природой: увидев немецкую колонну, с криком «Мы все здесь погибнем! Бежим в лес!», навязала комбату решение об отводе штаба батальона в лес. За штабистами потянулись тыловики, разбиравшие трофеи обоза, а там — и бойцы с северной окраины деревни. Но, как часто бывает на войне, малодушие одних соседствует с героизмом других. Под пулями остался лишь взвод Ивана Архипенкова и расчет батальонного миномета^{5}. В результате снятия заслона дорогобужская вражеская колонна у Морозово объединилась с остатками сафоновской группы. До 13.00 малочисленная группа Деменкова — Архипенкова продолжала один на один сдерживать продвижение колонны противника, затем на помощь подошел 2-й батальон отряда, после личного вмешательства Ф.Н. Деменкова вынуждены были вернуться командование и основные силы 1-го батальона. Около 16.00 бой был завершен. Уцелевшие враги уходили полями на Петраково, оттуда — проселочными дорогами на поселок Сафоново. Около трех десятков фашистов осталось лежать бездвижно. Здесь же партизанам досталось 92 подводы этого разбитого обоза, оружие, продукты и имущество, множество других трофеев, среди которых 48 лошадей, 4 радиоустановки. Немцы оставили обоз, но сами налегке смогли-таки, свернув с большака, пробиться на Сафоново — снежным целышком, проселочными дорогами они достигли контролируемых оккупантами деревень к северу от района боя, ушли к своим. И все же для партизан это была действительная, несомненная, важная победа.

Вряд ли уцелевшие остатки дорогобужского гарнизона при появлении в Сафоново прибавили у местного вражеского военного руководства энтузиазма для контрмер. Атаковать Дорогобуж немцы явно не поспешили.

СЛАВА ОСВОБОДИТЕЛЯМ!